Обмерив воронку по кругу, Кыллахов залез на дно и прикинул на глаз глубину. Почему же воронка стала мельче? Когда полвека назад он ступил сюда босой мальчишеской ногой, сказочная воронка показалась ему глубокой, как перевернутое небо…
В этом ручье обязательно должно быть золото. Первый раз за всю дорогу Кыллахов взялся за лопату и вместе с Наташей брал песок на пробу. Крупица в лоток не попала, но блестки виднелись в прозрачной воде даже на глаз.
- А все-таки колос легенды вырос из золотого зернышка,- сказала Наташа.- Притуркуланье наверняка окажется золотоносной землей.
От этих слов Кыллахов непривычно растрогался. Значит, он не пустые сказки сказывал? Ему можно верить! Значит, не зря он, больной и слабый, кинулся вдогонку за молодыми, услыхав по местному радио сообщение о походе к вершинам Туркулана. Он поможет юным разгадать древние тайны, отрыть подземные кладовые. Берите все - эти прозрачные реки, эти синие поймы, эти алмазные пики древнего Туркулана; берите в свои горячие сильные руки и берегите: для вас завоевана эта земля!
На склоне перед спуском в соседний ручей Кыллахов вгляделся в примятую траву.
- Выродки убегали здесь,- доложил проводник.- Путают след. Кружат, как вороны.
- Не пойму,- недоумевала девушка,- чем же мы им навредили?
- Ворон и Ворона решили: вся тайга принадлежит им,- продолжил Кыллахов почти в сказовой форме.- Не пустим, запугаем, напакостим, решили. Видят - не выходит. Теперь хотят следы заметать. Не хотят на людях жить нелюдимые вороны.
- А что их сюда привело?
- Грех перед людьми загнал в волчье логово. Честный любит людские глаза, а худому человеку темная ночь лучше всего.
- Это верно.
- Эх, Наталья,- сказал с огорчением старик.- Не думал я, однако, у подножий Туркулана нечисть встретить. Но я их все равно догоню!
Он сердито сплюнул на олений след, сдвинул шапку на глаза и повернул Магана на гребень между двумя небольшими ключиками. Долго они ехали молча, думая каждый о своем.
Наташа думала о Вадиме и Зое, все больше ожесточаясь против них. Мелочь, дезертиры. Особенно ей ненавистен Орлецкий. Лощеный пижон!
- Ты, Наталья, однако, рада, что Зоя и Вадим уехали?- неожиданно спросил Кыллахов, словно угадав ее мысли.
- Я презираю Орлецкого! -резко ответила Наташа.
- А Савельева лучше разве?
- Зоя?.. Зоя слишком любит себя. За это я просто ее не люблю.
- Вот какой я чудной старик: все наоборот думал,- сказал со скрытой иронией Кыллахов.- Старик думал: Вадим мало-мало лучше Савельевой. Зоя - как редиска, только сверху красная. Роскошь любит, работу - так себе. Раньше срока душа у нее, как старая редиска, сморщится.
- Выходит, Орлецкий лучше Зои?
- Вадим много учился,- начал, к удивлению Наташи, перечислять достоинства беглеца проводник.- Простую школу кончил, по музыке тоже. После инженером стал, всякую технику понимает. Молодой, а столько успел!
Наташа растерялась. Ей показалось, что старик бросает камешки в ее огород. Хотя, конечно, откуда он мог знать?..
Наташа Прутько в университете значилась в середнячках. От лекций ее чаще всего отвлекали заботы о других.
То Симе Ветровой нужно найти туфли, недорогие и модные. Кто же пойдет с Симой по магазинам? Наташа -добрая душа. Витя Кобычев ходит как в воду опущенный: Алка отвергла безумно влюбленного «четырехглазика» (Витя носит выпуклые очки, а без них сильно щурит глаза). Кто же докажет бездушной Алке, что парень в очках - это лучшее, о чем может девушка мечтать? Только Наташа Прутько! И полвечера опять ухлопала. Бывают посложнее вещи, когда приходится утешать человека в настоящем горе. Все умеет лечить добрая душа - Наталья Прутько. А в это время катастрофически надвигаются экзамены. Вот уже завтра первый. Ну хотя бы еще полсуток! Нет. Железный срок. Ба-бах!- как снежный ком. В зачетке появилась новенькая тройка. Кается Наташа. Но со следующим экзаменом то же: опять не хватает предательских полсуток. Товарищи оправдывают: человек серых способностей. Но Наташа-то знает: разболтанность, неорганизованность, несосредоточенность, матушка-лень! Привычка возиться с подружками помешала ей учиться и музыке. Зря Чугуновы поставили в ее комнатке пианино. Ремешка не нашлось - жалели.
Кыллахов прервал ее мысли, продолжив свою: