Когда они, усталые и потные, но словно зачарованные, лежали рядом на земле, Патрик спросил незнакомым хриплым голосом:
— Ты знаешь, что Мокоиа — остров любящих?
— Нет, — ответила Абигайль и еще крепче прижалась к нему.
— Хочешь услышать историю Хинемоа и Тутанекаи?
Очарованная Абигайль кивнула.
Нежный голос Патрика звучал теперь у самого ее уха, и душа девушки наполнилась спокойствием, как в детстве, когда отец читал ей сказку на ночь. Она чувствовала себя бесконечно легкой и защищенной.
— Хинемоа была настолько прекрасна, что ее племя объявило девушку святой. Она жила со своей семьей в поселке Овата, на восточном берегу озера Роторуа. Ей нужно было подобрать подходящего мужчину, как только она достаточно созреет для брака. В то время на Мокоиа жил юный Тутанекаи. Он был внебрачным сыном князя другого племени, но муж его матери, вождь, принял мальчика как собственного сына. Все его старшие братья хотели завоевать руку Хинемоа. А Тутанекаи даже не собирался пытать счастья, поскольку, будучи приемным ребенком, был ниже по положению, а значит, не стоил того, чтобы его любила прекрасная принцесса. Однако когда они впервые взглянули в глаза друг другу, молодые люди поняли, что пропали. Они не сказали друг другу ни слова, но безнадежная любовь с каждым днем заставляла их грустить все больше. Соплеменники Хинемоа догадывались, что происходит с принцессой, и на всякий случай убрали все каноэ на берег, чтобы она никогда не могла попасть на Мокоиа. Но девушка так страдала от тоски по любимому, что решила переплыть озеро. Для этого она смастерила себе пояс из полых тыкв. Ночью, когда она плыла по озеру, до нее донеслась музыка, которую сочинял на своей флейте безнадежно влюбленный Тутанекаи. Она нашла своего возлюбленного, они провели ночь вместе, и даже семья Хинемоа, которая пришла на Мокоиа с враждебными намерениями, была настолько потрясена силой этой любви, что не стала объявлять войну и разрешила влюбленным жить своей жизнью.
Патрик склонился над Абигайль и покрыл ее лицо поцелуями.
— Я люблю тебя, — промурлыкала Абигайль, которой казалось, что его голос ласкает ее. И несколько шутливо добавила: — Как думаешь, моя мать могла бы проявить такое же понимание, как семья Хинемоа?
— Если ты будешь так же мужественна, как она, — улыбнулся он.
— А разве я не мужественна? Я, конечно, добралась на Мокоиа не вплавь, а на лодке… Ты бы послушал, что говорит моя сестра Аннабель. Она единственная, кто знает, что мы тайком встречаемся. Она очень переживает и каждый раз предупреждает меня: «Мокоиа опасен. Там живут злые духи. Это дурной знак! Встречайтесь где-нибудь в другом месте!» А ведь она сама не ступала на этот остров никогда, но все равно потеряла ребенка. Бедная малышка Лиззи! Я часто думаю о ней. Сейчас ей было бы шесть.
Патрик нежно провел рукой по щеке девушки, а потом вдруг замер.
— Знаешь что? Я сегодня же попрошу твоей руки у твоей матери.
— Сегодня? — Абигайль испуганно вскочила. — Сегодня неудачный день, потому что…
— Ты всегда так говоришь, но если сегодня неудачный день, то когда же? Представь себе, а вдруг у нашей любви будут последствия…
— Ой, ты хочешь сказать, что у меня может быть ребенок? — От ужаса Абигайль закрыла рот рукой.
Он кивнул.
— Я сегодня же поговорю с ней! Я не боюсь твоей матери, хоть она и запретила мне к тебе приближаться. В конце концов, у тебя есть еще отец, на которого я возлагаю большие надежды.
Абигайль вздохнула.
— Да, мой любимый добрый папочка наверняка был бы за наш союз, но он так ужасно устает в последнее время… Он и раньше никогда особенно не ссорился с мамой, но сейчас вообще не может ей противиться. Я не хотела бы излишне мучить его.
— Аби! — Голос Патрика прозвучал на удивление строго. — Сейчас мы оденемся, поплывем обратно, пойдем к твоей матери и я попрошу твоей руки, если, конечно, ты меня не разлюбила.
— Ты что! Я очень люблю тебя! Но я знаю свою мать. Она постоянно будет попрекать меня. Так же, как Аннабель, потому что та вышла замуж за Гордона. Если ты хочешь сделать это сегодня, то при одном условии: мы уедем из Роторуа.