– Праву!
– Он! – почему-то шепотом произнес Анчипера, и лицо его искривилось. – Историк! – Неожиданно легко для своего грузного тела он быстро повернулся и бросился прочь. Спутники последовали за ним.
Праву повалился на снег и хохотал до тех пор, пока непрошеные гости не скрылись за седловиной.
Вот когда удалось увидеть этого Анциферова! Значит, он все еще работает на дороге и продолжает «промышлять» по оленеводческим бригадам.
Утром на смену Праву пришел Инэнли.
– Знаешь, ночью здесь были гости, – сказал ему Праву.
– Волки? – испуганно спросил Инэнли.
– Хуже, чем волки.
Инэнли озадаченно уставился на Праву.
– Двуногие звери, которые нам мешают жить. Слышал про такого Анчиперу?
– Слышал, – кивнул Инэнли. – Это он давал дурную веселящую воду Арэнкаву и Мивиту.
– Он и был здесь, – сказал Праву. – Убежал.
– Он боится тебя? – спросил Инэнли.
– Не только меня, – сказал Праву. – А всякого честного человека.
– Он же русский, – с укоризной произнес Инэнли.
– Такие, как Анчипера, недостойны называться русскими, – сказал Праву. – Я добьюсь, чтобы его убрали отсюда.
Праву, чтобы не терять времени, решил добраться до автомобильной дороги на тракторе. Он хотел вернуться в стадо не позднее чем на следующий день.
Кэлетэгин отцепил трактор от домика.
Тракторист был чем-то расстроен и все делал молча, сосредоточенно. Праву рассказал ему о ночном приключении со всеми смешными подробностями, но тракторист даже не улыбнулся.
– Что с тобой? Почему ты такой мрачный? Может, дома что случилось?
– Да нет, – махнул Кэлетэгин, – разочаровался я в себе…
Праву удивился.
– Что случилось? Может быть, я помогу?
– С Коравье у меня ничего не получается, – сознался наконец Кэлетэгин. – Теорию знает, может с закрытыми глазами собрать и разобрать машину, а вот повести ее боится. Кажется, я догадываюсь, в чем дело. Не верит он мне. Не верит, что я могу научить его водить трактор…
– Странно, – задумчиво произнес Праву. – Ведь у него большое желание стать трактористом.
– В этом и дело. Любовь к машине у него слишком велика. Он видит в ней живое существо, поэтому и не решается… Со мной так было, когда я влюбился, – объяснил Кэлетэгин. – Такая робость меня брала, что так и не признался… Самой ей пришлось догадываться. Хорошо, что она была смелой девушкой.
– А ты действительно уверен, что Коравье уже может водить трактор? – спросил Праву.
– Как в самом себе.
– Пусть с нами едет, – распорядился Праву.
Коравье вышел из домика. Он был удивлен, что понадобился сопровождать Праву до автомобильной дороги.
Без саней трактор шел по снежной целине легко. Коравье сидел между Праву и трактористом.
Коравье нравилось держаться за рычаги. Он знал: стоит ему захотеть, и трактор, повинуясь движениям его руки, пойдет… Даже закрыв глаза, Коравье все равно мог безошибочно показать, где какой рычаг находится. А если случались неполадки в моторе, он догадывался об этом раньше Кэлетэгина. Трактористу теперь оставалось совсем мало работы: он только водил трактор, а все остальное за него делал Коравье, и это доставляло ему большое удовольствие.
И все же Коравье не решался сделать последний шаг. На все увещевания Кэлетэгина он отделывался молчанием или говорил:
– Еще рано.
Коравье даже себе не мог объяснить этой странной робости.
Праву смотрел на сосредоточенный профиль друга и не знал, как приступить к делу. Он понимал волнение Коравье. Одно дело, со стороны наблюдать за машиной и совсем другое – получить власть над ней и вести ее по земле. Ведь машина сильнее человека!
Праву видел, как Коравье шевелит пальцами, невольно повторяя движения Кэлетэгина, а глаза напряженно следят за дорогой в снежной целине.
– Может быть, попробуешь? – спросил Праву.
Коравье вздрогнул, будто его оторвали от сна.
– Ты хочешь, чтобы я сел вместо Кэлетэгина?
– Да ведь ты и сам хочешь, – подбодрил его Праву.
– Но я еще не тракторист, – ответил Коравье. – Нужно еще иметь такую книжечку, как у Кэлетэгина, – права на вождение трактора. – Он умоляюще посмотрел на Праву и тихо произнес: – Я еще не готов быть трактористом.
– Но Кэлетэгин говорит, что ты знаешь машину, – напустив на себя строгость, настаивал Праву. – Выходит, он меня обманывает?
– Правду он говорит… Но трактор я еще не могу повести… Не могу.
– Боишься? – с насмешкой в голосе спросил Праву.
Коравье молча мотнул головой.
– Так в чем же дело?
Коравье не ответил.
Надо было заставить Коравье взяться за рычаги, сделать над собой усилие. Но на него будто нашло оцепенение.
– Останови трактор! – сказал Кэлетэгину Праву.
Машина остановилась.
– Садись на место Кэлетэгина!
Кэлетэгину пришлось выйти из машины. Коравье, как загипнотизированный, передвинулся на его место. Мотор работал, и машину пронизывала дрожь.
– Ну, поехали! – нарочито громко и бодро произнес Праву и тронул за плечо Коравье.
– Тогда ты тоже выходи, – сказал побелевшими губами, Коравье. – Я поеду один.
– Ладно, – согласился Праву и выпрыгнул из трактора.
Он встал рядом с Кэлетэгином, с тревогой смотревшим на трактор.
– Не волнуйся, – Праву положил руку на плечо Кэлетэгину. – Когда-нибудь ему все равно пришлось бы это сделать. Пусть едет!
Коравье был весь поглощен машиной. Казалось, он превратился в ее часть. Он прекрасно знал, что трактор повинуется его рукам так же, как повинуется Кэлетэгину, и все же неизвестно почему, прежде чем пустить его, прошептал одними губами:
– Не подведи меня…
Трактор медленно, будто нащупывая гусеницами путь, пошел вперед.
За ним шагнули Праву и Кэлетэгин. Трактор двигался медленно и так осторожно, что им приходилось сдерживать шаг, чтобы не обогнать его.
Гусеницы вращались все увереннее и увереннее. Исторгнув из моторной глубины торжествующий рев, трактор ринулся вперед, взметая гусеницами снег позади себя. Теперь Праву и Кэлетэгин побежали. Они бежали рядом с трактором и видели сияющее, будто солнцем освещенное лицо Коравье и его темные руки, уверенно лежащие на рычагах.
– Поехал! Ты поехал! – кричал вне себя от радости Праву.
– Молодец, Коравье! – вторил ему Кэлетэгин, то и дело проваливаясь в глубокий снег и не обращая на это внимания.
Они запыхались, и Праву остановился.
– Он же обратно подъедет.
Трактор нырял в сугробах, разворачивался, то прибавлял скорость, то шел, едва вращая гусеницами. Он был похож на зверя, которого долго держали в неволе и вот выпустили.
– Отличный из него тракторист получится! – сказал, не скрывая восхищения, Кэлетэгин.
– А разве он еще не тракторист? – спросил Праву.
Кэлетэгин объяснил:
– Коравье знает двигатель, а почему мотор работает, еще не понимает. То есть по-своему понимает: мотор пьет горючее, отсюда у него и сила. Общих знаний у него маловато….
– Ну, этому он еще научится, – уверенно сказал Праву. – Он упорный человек.
Тем временем Коравье подвел трактор к Праву и Кэлетэгину, выключил мотор и спрыгнул на снег.
– Как ездил? – озабоченно спросил он своего учителя.
– Отлично! – ответил Кэлетэгин. – Можешь самостоятельно водить трактор.
– Товарищ Коравье, – нарочито официальным тоном обратился к нему Праву. – Разрешите занять места?
– Да что спрашивать! – воскликнул Коравье. – Садись, конечно.
Кэлетэгин поймал взгляд, который Коравье бросил на сиденье водителя.
– Садись на мое место, вези нас, – сказал тракторист.
Коравье не заставил себя упрашивать.
Когда все уселись, Коравье хозяйски оглядел кабину и осторожно, благоговейно положил руки на рычаги. Праву подумал, что именно так кладут пальцы на клавиши пианисты.
Трактор тронулся. Запел свою песню мотор, разбросав звуки над тундрой. В боковое окно кабины били сильные весенние лучи солнца, освещая лицо Коравье. Тундра бежала навстречу и покорно ложилась под гусеницы.