Подходили весенние праздники, а за ними лето, и, как надеялись Соколовы, их последнее лето в Израиле. Весной следующего года они рассчитывали покинуть страну. Где-то в конце августа или начале сентября предстояло сдать экзамен. Сереже надо было серьезно готовиться, но им очень хотелось поездить и посмотреть как можно больше интересных мест. Ведь неизвестно, приедут ли они когда-нибудь сюда еще раз.
Однако обстоятельства сложились совсем по-иному.
В конце мая Лена, возвращаясь домой после работы, еще за дверью услышала телефонную трель. Сердце екнуло, она сразу почувствовала — случилось что-то страшное.
Когда Миша вошел в квартиру, то застал хозяйку всю в слезах, разговаривающую по телефону. Из разговора трудно было понять, о чем шла речь, она только плакала и поддакивала. Прощаясь сказала: «Хорошо, я вылечу так быстро, как только смогу».
После того, как Лена положила трубку, Миша подошел к ней и нежно прижал к себе. Она рыдала и утирая слезы полотенцем, которое он предусмотрительно захватил из ванной, рассказывала, что папа при смерти. У него обширный инфаркт, надежды нет, и надо срочно лететь в Москву.
— Лен, слушай меня, — мужчина присел перед ней на корточки, взял в ладони мокрое от слез лицо и повернул так, чтобы она смотрела ему в глаза, — сейчас не время плакать, он еще жив, и надо постараться хотя бы увидеть его перед смертью. Бери деньги, теудат зеут [1] и поехали. Я отвезу тебя в МВД, сегодня они работают с четырех до семи. Тебе нужно заказать даркон [2]. А завтра с утра поедешь в российское посольство за визой. О работе не беспокойся, я с Минаше переговорю и где надо подменю тебя.
Его слова отрезвили Лену, она, сжав зубы, начала срочно оформлять документы, необходимые для отъезда. Несмотря на все старания, просьбы и слезы, раньше, чем на пятый день вылететь ей не удалось. По несколько раз в день она созванивалась с Андреем — ее двоюродным братом, который и сообщил о случившемся, папа пока был жив. Узнав, когда Лена прилетает, обещал встретить ее, запретил самой не только садиться в такси, но и выходить из здания аэропорта, сказав, что это опасно.
Действительно, он ждал у самого выхода в зал. По его виду Лена сразу поняла, что опоздала. Она прижалась к его груди и разрыдалась. Дальше она все помнила очень смутно. Они куда-то ехали, потом был гроб, а в нем — папа, но какой-то маленький, с желтым, восковым лицом. Совсем не такой, каким она его помнила — большим, крепким, сильным, добрым. Потом были люди, они приходили и уходили, трясли ей руку и целовали. Андрей о чем-то ее спрашивал, но она никак не могла понять, до нее доходили отдельные слова: кладбище, похороны, кремация, деньги. Она открыла кошелек и отдала все, что там было, но Андрей вернул одну бумажку. Дальше все снова куда-то ехали. Гроб закрыли, и он стал отъезжать, Лена кричала и хотела его остановить, ее держали и не пускали. Затем долго сидела и плакала, рядом был только Андрей. Кто-то дал ей в руки не то коробку, не то банку серого цвета, и они снова поехали. Вот они у могилы ее мамы, а рядом небольшая ямка, ей надо положить туда коробку. Нет, она не хочет, но… кладет. Ямку засыпают землей, а дальше — тишина…
Очнулась Лена в квартире папы одна, была ночь. До утра она бродила по полупустым комнатам и пыталась из обрывочных воспоминаний составить общую картины произошедшего. Помог ей в этом деле Андрей. Утром он пришел и очень обрадовался, что она пришла в себя. По мере его рассказа все становилось понятным.
Похороны стоят немалых денег. Тех, что она привезла с собой, явно не хватало. Он ничем помочь не мог, сам уже несколько месяцев без работы, перебивается случайными заработками. Поэтому решил кремировать тело ее отца, а урну с прахом захоронить рядом с могилой матери. Это был самый дешевый вариант.
Квартира, где жил папа, не была приватизированной, и ее надо было вернуть государству. Вещи и мебель он начал продавать, вот уже выручил полторы сотни долларов. К великому удивлению Лены, она была в Москве уже десятый день, и пора было возвращаться. Вечером обещали принести еще деньги и забрать оставшуюся мебель. Так что Андрей приехал забрать ее к себе. Лена чувствовала себя как после тяжелой болезни и еле способна была передвигаться, но все-таки один день походила по Москве. Город ей не понравился, он стал грязнее, чем до ее отъезда, и люди были злее. Вечером Лена позвонила Сергею. Он очень обрадовался, узнав, что она вышла из шокового состояния и собирается домой. Обещал ее встретить и сказал, что больше никуда не отпустит одну.