Но, то ли Днепро петлял в низких берегах, то ли по другой причине, волки опять стали преследовать подорожников.
Не дождавшись ночи, прямо на перегоне, волки решились напасть. Порвали одну сторожевую собаку и напугали лошадей. Несколько матёрых зверей и среди них вожак стаи остались лежать на искромсанном снегу после выстрелов из ручниц.
Кто-то из мужчин, сражённый пронзительной догадкой, выдохнул:
- А что, ребята, если этот молодой охотник, как его там звали, - оборотень?
- Волколак?
- То-то же, волколак!
- Он напустил на нас волчью стаю.
- Волколаки боятся людей и никогда не подойдут к костру.
- Нет, Петро, волколаки бывают разные: одни уже рождены такими, а вторые - заколдованные. Их сделали волколаками. Потому они стремятся к людям, и огня не боятся, и ждут, кто им поможет превратиться в человека. Вот и приятель наш - такой волколак. Пришёл один одинёшенек из леса, волки его не тронули. Он был здесь - волки и на дух не подходили. Может, он с ними договорился?
- То-то же! - загудели мужчины, припоминая всё больше странностей.
- Однако собаки приняли хлопца за своего, и коням он нравился: жеребец Пепелок первый среди всех так ржал, так тянулся ему навстречу.
- Я и думаю, что не обошлось без волшебства: наши собаки лютые, стороннего не подпустят. А этот чужак как на пустом месте вырос, и вот - нате вам, вспомните, - уже сидит рядом.
- А если он волшебник, то и не крещёный?
- Известное дело!
- А почему в Речице он с нами в святой церкви стоял, сняв шапку? И осенял себя крестным знамением, и свечу держал, и свеча горела - не коптила, и Бог его не прибил на месте?
Дружина зашумела.
Подошёл со стороны сам князь: седой, усталый, повидавший всякое на своем веку. Мужчины и ему рассказали сомнения насчёт странного парня, а сами заглядывали в лицо - что скажет пан?
Князь усмехнулся в длинный ус, молча отошёл, будто бы осмотреть конскую сбрую, подумал: "А ведь сейчас спросят, как это я запросто принял незнакомца? Даже не узнал, какого он роду-племени? И так же просто отпустил от себя? И подорожную платил за него, как и за всех своих людей. Ведь точно начнут допытываться! Да, парень чудной... Может, выйдет услышать потом о нём... Он сказал, что до места добрался - значит, там и останется. Речица чья будет? А, после князя Вишневецкого* уж с десяток лет, а то и больше, наместником здесь Аникей Горностай*, жаль, нет его в городе сейчас. Ну, да гостить всё равно некогда.
А Речица эта - место* хорошее. Хорошее место...
На высоком берегу поставлена крепость. Над рекой, над заречными далями. Под самой кручей вторая речушка собрала воду по низинам, с Днепром встречается. Местные её тоже Речицей называют, маленькая реченька, значит. Тут раньше граница литовских земель проходила. Земли за рекой и окрестные сёла Великое княжество с Московским царством ещё лет тридцать тому назад поделить не могли. Виновны, лихо их побери, княжеские распри.
Витовт-воин молодец - место выгодное сразу отметил. Укрепил в своё время детинец, ладная крепостца была. Ров вырыли как следует, вкруговую. Ох, глубокий! Гора над рекой высокая, так её ещё землёй со дна рва подсыпали - подняли. До сих пор с крепостных городней такой кругогляд - любо-дорого. Река как на ладони, город с предместьями, гостинец, - старый путь на Любеч и Киев, - всё просматривается: мышь и та не проскочит. А иначе, как по Днепру, или через гати*, к Речице не подступишься - болота гиблые. Одно с полуденной стороны, другое на восходе, болота прямо за огородами начинаются. А Речица - на сухом высоком берегу, на самой круче, на семи ветрах. Эх, удачное место, - любой, кто воевал, это скажет".
Так размышлял князь, пока не спохватился: "А парень, парень-то - ушёл! И сразу волки... Накинулись, будто святой Юрья второй раз пасти им отомкнул.
Хлопцы мои думают всякое, сейчас все байки припомнят, так сплетут-скрутят, скоро сами не разберутся, что было, а что придумали. Но интересно мне: ведь, и правда, не могу припомнить имени его? Богдан? Болеслав? Кажется, что совсем не так... Да и лица вроде как не разглядел. Вот дела! Ладно, подкину людям своим быличку-невеличку: пусть в дороге тешатся. Им веселее, мне спокойнее, меньше вопросов. До родного двора три дня пути. С божьей помощью доедем. Эх, и парень, ну и парень!"
Старый князь повернулся к кострам, отдал короткие приказания своим людям. Размышлял: "Ехать бы дальше, да в крепость Стародуб опоздали, караул ворота не откроет... И то ещё не беда, заночуют молодцы в придорожной корчме. Но слух с собой привезут, а мне это ни к чему. Мне бы тихо проскочить мимо... Нет, торопить людей не стану. Обоз приведу поздно, когда разойдутся по домам хмельные завсегдатаи, а утром перед зарёй снимемся с места, уедем из корчмы.
И князь велел сидеть у огня, коротать время.
- А что думает пан наш, не с волколаком ли мы ели из одного котла?- осмелился подступиться с расспросами простоватый, безусый ещё, конюх Ясь, и моргал светлыми, по-детски круглыми глазами. Он сильно перепугался, когда волки выскочили из леса, упал в костёр, и теперь сидел в подпаленном кожухе.
Мужчины, в ту минуту хватавшие ручницы и сабли, слышали, как он в испуге бранился и теперь подтрунивали над Ясем:
- Хорошо, что не слышала тебя печь.
- А то что?
- Браниться в доме нельзя, услышит печь, и домовик перестане помогати - он етого не любит.
Ясь только сопел в ответ. И, чтобы перевести разговор, обратился к князю своему:
- Что же думает милостивый пан?
- Думаю я, что это возможно, мои ребята, - ответил князь, нахмурив лоб, дабы придать таинственности своим словам.
У людей всё попадало из рук, у костров наступила тишина.
Князя уважали, ему верили.
Затем вои не сговариваясь, разом загудели, пока старший, Дмитро, не гикнул на них. Охотник Петро, не бравший ничего на веру, повернулся к князю и стал перечить: по его мнению, спутник не был ни чародеем, ни оборотнем.
Князь выслушал внимательно, торопиться некуда. Сказал веско:
- Я вам скажу вот что. Упаси вас Бог говорить кому бы то ни было, что эта встреча была. И особенно - боже сохрани! - не говорите, что тот, кто ехал с нами, был чародей, оборотень, а мы его водили в святой храм, да ещё в большой праздник, да ещё отпустили живым и не донесли на него старосте. Вас самих могут принять... сами знаете, за кого вас могут принять...
Все зашевелились, заволновались.
- Хоть время уже не то, но слышал я, что и сейчас в застенках то там, то тут держат ответ за чародейство. А в землях короля французского сожгли на костре одну молодую девушку, хоть это была не просто бабёнка, а истинная святая. Она повела весь тамошний народ против иноземцев, и одержала победу. Воины молились на неё, и шли за ней в любую битву, потому что видели над её головой как будто сияние. Но девицу схватили предатели, и никто не помог святой мученице.
Потому говорю вот что. Запомните: с нами ехал хороший парень - из угорцев. А он и был очень толковый парень. (Все закивали). Как он добывал зайцев! Когда захромал наш лохматый собака Серко, вы проглядели, а он тут же догадался, в чём причина, и обкусал ему ледышки с лап. Потому что Серко ступил в воду на краю полыньи и льдинки наросли у него меж пальцев и больно резали ему лапы... Умелый, поворотливый и честный парень, и рука у него лёгкая, и больше чтоб - ни слова!
Однако и вы у меня, - все до одного, - хорошие ребята, слава Богу. (Суровые мужчины украдкой заулыбались в запущенные бороды). И вы говорите правду: было что-то в нём чудное...
Есть быличка про то, как злая баба из мести превратила крещёного человека в волколака. Такой волколак далеко от людей не может отойти - он не ест сырое мясо, ему нужно подкрепляться человеческой пищей. И эти несчастники могут превращаться в волка и, наоборот, в человека, но не могут снять с себя заклятье. Но ничего плохого они не делают людям, потому что сами люди, а не кровавики. Так что, ребята, и ваш князь видел кое-что, но грех обижать человека, особенно, если он неплохой. Ну, Ясь, ты младший: неси с возка баклажку! Попробуем, крепкую ли горелку делают в славной крепости Речице?