Пистолет из руки он не выпускал с тех пор, как на него напала компания из четырёх молодых ребят. У них были свинцовые трубы в качестве оружия и желание выместить злобу на случайном прохожем в качестве основной мотивирующей эмоции. У безумца же эмоций не было, так что он спокойно подстрелил троих, четвёртый оказался умнее и сбежал. Преследовать его, конечно же, безумец не стал.
Спустя полчаса блужданий он наткнулся на бар «Чайка на кране», в котором ещё утром убил человека. «Человека»… если можно его так назвать. Бармен, конечно, получил по заслугам, но его смерть была слишком уж простой, слишком уж быстрой.
Безумец стоял перед баром, позволяя болезненным мыслям лениво течь в его голове, когда дверь бара вдруг распахнулась, а на пороге появился бледный молодой человек в костюме с оттопыренными карманами. Неизвестный застыл на мгновение, потом сунул руку за пояс и вытащил револьвер.
Рефлексы у безумца сработали быстрее. Он поднял свой полуавтоматический пистолет и нажал на спусковой крючок. Тощий парень пошатнулся и прислонился к стене, выронив револьвер. По его белой рубашке стало расползаться красное пятно, а сам он, не веря своим глазам, дотрагивался до крови и подносил пальцы к глазам. Потом ноги перестали его держать, и он быстро сполз по стене вниз. Так и не сказав ни слова, он тихо умер.
Заинтригованный не столько личностью убитого, сколько содержимым его карманов, безумец присел на корточки рядом с телом и достал из кармана пиджака небольшой серый мешочек. Заглянул внутрь и увидел золотые монеты. Разочарованный, он бросил мешочек и шагнул в бар.
Ильма Выстрел раздался, когда она затягивала жгут на ноге. Этот выстрел мог означать всё, что угодно – например, Эрнесто мог выстрелить в кого-то, кто захотел отобрать у него деньги или просто напугал… Да, это возможно, но куда вероятнее был иной исход. Всё-таки учитель географии был не очень-то хорошим стрелком и выстрел в Ильму, наверное, был первым в его жизни. Куда вероятнее, что на него самого напали. И, скорее всего, убили. А если нападавшие найдут при Эрнесто деньги, они наверняка захотят обыскать и бар. В таком случае раненой беззащитной девушке здесь делать нечего.
Ильма встала, опираясь на кровать, и осторожно, стараясь не слишком громко шипеть от боли, двинулась к лестнице. Снизу послышались шаги.
Кто-то ходил там, и ходил один. Спустившись по ступенькам – на что, казалось, ушла целая вечность! – девушка выглянула из-за угла в зал.
За стойкой сидел мужчина лет тридцати. Перед ним стояли бутылка виски и наполовину наполненный стакан.
– Я тебя слышу, – сказал мужчина. – Выходи. А то я могу неправильно тебя понять и пристрелить.
Ильма вздрогнула и замерла, поняв, что её заметили.
– Выходи, – спокойно повторил мужчина. – Пока что я стрелять не собираюсь.
Осторожно и нерешительно она вышла в зал. Посетитель не смотрел на неё, он просто пил свой виски. Рядом с бутылкой на стойке лежал его пистолет – увидев его, она вспомнила о выстреле и метнула взгляд на дверь. В проходе, тихо и неподвижно, сидел Эрнесто, а рядом лежал мешочек с рассыпанными золотыми монетами. От этого зрелища у Ильмы мурашки пробежали по коже.
– Это твой друг? – спросил мужчина за стойкой.
– Нет, – тихо ответил та. – То есть, да. Он был моим другом.
– Ограбил тебя? – Мужчина впервые повернул к ней голову. – Подожди-ка, а ведь я тебя знаю. Ты дочка владельца бара.
У Ильмы сердце зашлось от страха. Откуда этот человек знает её? Что ему здесь понадобилось?
– Я видел тебя рядом с ним, – словно услышав её мысли, ответил мужчина.
– Когда забирал отца из бара, а это случалось ой как часто. Вы с отцом часто ругались из-за денег, вот прямо за этой стойкой. Ты приходила просить, а он отказывал, раз за разом. А вот мой отец в этом баре пропивал большую часть того, что зарабатывал – ещё когда работал. Потом же он стал закладывать вещи в ломбард и пропивал уже их. Я просил твоего отца не поить моего, но он не слушал. Я говорил, что мой отец болен, а таких людей обслуживать нельзя, но твоему папочке на это было наплевать.
Ему нужен был лишь заработок. Деньги. Как и тем подонкам в ломбарде. Как и моей шлюхе-сестре, ни одного догмара не потратившей на родного отца, когда он катился в пропасть. Это я убил твоего отца.
Ильма не сразу поняла, что именно услышала – фраза никак не была выделена тоном. Девушка посмотрела на незнакомца и спросила себя: чувствует ли она к нему ненависть? Но нет, она чувствовала только страх.