В один день Миша жутко плакал и капризничал, спал ещё дольше, чем обычно. Вместе с мамой мы пару раз пытались пробраться в зал, чтобы я смогла позаниматься на пианино. Но как только ребёнок начинал плакать, нас выгоняла под свои крики Лена, твердя, что Мишу раздражает моя музыка, поэтому он так реагирует. И снова добавила, чтобы я больше не играла.
С шумом собрав ноты, я ушла в свою «берлогу», как называл папа комнату возле кухни. Во мне кипела невысказанная злость, которую я не знала, как высказать вслух. Чаще всего недовольства насчёт поведения Лены я копила внутри. Ещё давно, когда в очередном конфликте я пыталась вступиться за маму, Лена заткнула меня словами «не лезь, ты ещё не доросла, чтобы препираться». С тех пор я перестала вмешиваться в их ссоры, потому что в глазах старшей сестры никогда не вырасту для того, чтобы противостоять ей. Самая младшая в семье априори считалась самой неопытной и глупой, сколько бы лет мне ни было.
Вечером, когда обдумывала недавнюю ситуацию, я не выдержала и заплакала. Почему это всё происходило с нами? Почему наша семья такая несчастливая? Что с нами не так? Почему дома я не отдыхаю, а мучаюсь и думаю о том, чтобы поскорее уехать?
Лет до двенадцати я искренне думала, что у меня хорошая и дружная семья. Родители жили в браке больше двадцати лет, они любили трех своих дочерей и старались обеспечить всем необходимым. Иногда мы ходили на какие-нибудь мероприятия или гуляния, ездили в город. Вместе встречали Новый год, праздновали дни рождения.
Всё было прекрасно, пока Лена не вышла замуж. Начались проблемы с деньгами, а потом сестра развелась, вернулась домой и родила дочку. Появились ежедневные ссоры. Папа уехал работать дальнобойщиком в Москву и не видел семейных скандалов. Я даже немного завидовала ему, но понимала, что каждый день сидеть за рулём грузовой машины тоже очень тяжело. Когда он приезжал домой на выходные, и мама наседала на него с делами по хозяйству, я ему глубоко сочувствовала.
У каждого в семье были свои проблемы и переживания. Но никто не говорил о них вслух. Видимо, проще было накричать друг на друга, долго обижаться, а на следующий день общаться так, будто ничего не произошло. И так по кругу.
Недавно в голове начали всплывать смутные воспоминания из детства. Я помнила, как в подростковом возрасте Лену бил папа. Я не знала, как часто он это делал, но один такой эпизод я всё-таки запомнила, хоть и была маленькой. Уже позже Олеся и мама рассказывали мне, что в тот период Лена влилась в неблагополучную компанию, начала курить, часто уходила на тусовки и не ночевала дома, из-за чего однажды родители даже обратились в полицию, но в итоге сестра пришла сама. Был случай, когда Лена украла у кого-то телефон и спрятала его в нашем доме, и тогда полицейские уже пришли к нам. Лена знатно трепала родителям нервы, никакие воспитательные беседы не помогали. Видимо, поэтому папа решил прибегнуть к крайней мере наказания и избить дочь тонкой хворостиной. Когда-то Лена даже со смехом вспоминала, как над её головой летали детские игрушечные кубики. Только мне сейчас было не смешно вспоминать всё это.
Олеся считала, что своими поступками в прошлом Лена пыталась привлечь к себе родительское внимание. Ей не нравилось, что кому-то ещё, кроме неё, уделяется время и забота. Она жутко ревновала и хотела перетянуть всё внимание на себя. Наверное, корень проблемы зародился именно тогда. Не знаю, правда ли родители уделяли мало внимания Лене, когда родились мы с Олесей, но конфликты тянулись ещё с того бунтарского времени. Возможно, нынешние выпады Лены возникали не только из-за её взрывного характера, но и были своеобразным криком души, неразрешённой подростковой обидой. И я просто не понимала, кто в этом противостоянии был прав, а кто виноват. Наверное, обе стороны были виновны в некоторой степени.
Меня всегда поражало, когда мама говорила: «Лена с самого детства была проблемным ребёнком, часто плакала и капризничала. Я не замечала, как вы с Олесей взрослели, с вами было гораздо легче. Вы росли, как трава в поле».
По сути, спустя несколько лет ничего не поменялось. Лена сполна перетянула на себя внимание, а мы с Олесей продолжали жить, как трава в поле.