Спустившись в кабинет, снова задумалась о своей будущей профессии. Зачем я поступила в музыкальный колледж? Действительно ли мне это нужно? Почему я решила стать пианисткой? Может, это совсем не моё, раз мне не хватает сил для яркого звучания?
Каждый вопрос, проносившийся в мыслях, царапал изнутри, словно лезвием. Пока что я не готова была бросить занятия музыкой, потому что они мне нравились. Но неудачи сильно выбивали из равновесия.
Втянув слегка выступившие слёзы обратно, я продолжила заниматься в кабинете, но уже без особого энтузиазма. На автомате, чисто механически прорабатывала сложные фрагменты. Сыграла полифонию, потом перешла к восьмому этюду Шопена. И как только доиграла до среднего кульминационного эпизода, в кабинет зашёл Савелий.
Я обернулась к нему, не прекратив играть. Карганов забавно качал головой в такт музыке, словно это была не классика, а какая-нибудь зажигательная попса. Всё же я начала ковыряться, нажав не те клавиши, и решила прерваться.
— Почему не продолжила? — слегка возмутился Савелий.
— Отвлеклась, — натянув улыбку, я повернулась на стуле лицом к парню.
— А почему ты ко мне не зашла, не поздоровалась? — вдруг спросил он и подошёл ко мне с раскинутыми в стороны руками.
Я плавно поднялась со стула и слегка дёрнула бровью. Он снова забыл, что мы виделись?
— Не знаю, как так получилось, — шире улыбнулась я и притворилась, будто не заходила сегодня к Савелию. Мы обнялись, и я почувствовала, как плохие мысли об учёбе постепенно начали исчезать.
Неужели он хотел, чтобы мы каждый раз при встрече обнимались? Наверное, ему запоминались только приветствия с объятиями. Как же мило. Если это, конечно, правда.
Савелий сел на стул напротив меня, и мы начали рассказывать о своих учебных буднях. Я поделилась впечатлениями о неудачной репетиции, и Карганов тоже, как оказалось, был недоволен своим исполнением в Большом зале. Мы сетовали на тугие клавиши концертного рояля и на холод в помещении. Конечно, нас всегда учили играть, несмотря ни на что, но иногда окружающие условия доставляли неудобства. И хотя бы между собой мы могли пожаловаться.
Как обычно, наш разговор шёл легко и непринуждённо. От разговоров о музыке мы плавно перешли к обсуждению наших педагогов. И почему-то я решила рассказать Савелию о том, как на одной из консультаций перед поступлением в колледж я не могла играть на рояле свободнее. У меня тогда не получалось освободить руки по требованию преподавателя. Дело дошло до её недоумённых возгласов, после которых я почувствовала себя совсем никчёмной. Удивительно, что после этого я не передумала учиться в музыкальном колледже.
Савелий сочувственно выслушал мою историю, после которой я ещё и сказала о том, через какие круги ада мне пришлось пройти в первый год обучения, когда мне меняли постановку рук.
— Каждый из нас, так или иначе, получил психологическую травму на первом курсе, — усмехнувшись, задумчиво обронил парень.
На некоторое время между нами повисла тишина. Чувствовалось, что его слова что-то значили. Наверное, ему на первом курсе тоже было нелегко. Я смутно припоминала историю о том, что Савелий жутко бесился из-за того, что он стал учиться по специальности не у заведующей отделением, а у другого преподавателя. Хотя, я считаю, ему повезло, что он учится не у Абрамиди. Её методы преподавания очень странные, на мой взгляд.
Эту историю я ещё давно узнала от одной из однокурсниц Савелия. Но сейчас я ожидала, что он сам расскажет мне об этом. Поделится тем, что его беспокоило. Но он промолчал и перевёл разговор в другое русло. А я не настаивала.
Мы болтали около часа. Никогда бы не подумала, что смогу так долго общаться с парнем. И поймала себя на мысли, что мне приятно так проводить время с Савелием. Будто разговаривала с близким человеком.
— Ладно, не буду тебя отвлекать, — виновато произнёс он в конце беседы и поднялся со стула.
— Я уже не хочу заниматься, — немного обречённо вздохнула я. — Можешь остаться заниматься здесь, если хочешь.
Его лицо засияло, и он пошёл в соседний кабинет за своими вещами. Когда Савелий вернулся, я уже надела пуховик и рюкзак. Но мы закончили разговор не сразу, и продолжили обсуждать, почему выбрали для дальнейшей учёбы именно Саратовскую консерваторию. Взяв стакан для горячих напитков, Карганов не спеша вышел в коридор вместе со мной. Мы немного прошлись, пока не закончили болтать.
На прощание Савелий добродушно улыбнулся и снова бережно обнял. Душу словно пронзили маленькие лучики света. Пока я шла по морозной улице с зажжёнными желтыми фонарями, уголки губ так и норовили подняться вверх.