«Брось, ты классно играешь, – отозвалась она. – Это же ты играешь ре-мажорную Прелюдию и фугу Баха из второго тома ХТК?»***
«Да, но это ничего не значит», – написала я, поставив смеющийся смайл.
«А ещё это произведение играет Савелий», – промелькнула мысль в голове, но Полине не сказала.
«Я один раз стояла в коридоре и слышала, как ты играла её. У тебя хорошо получается, мне понравилось», – написала девушка.
«Спасибо, мне приятно», – поблагодарила я и рассказала свою историю поступления в колледж.
На самом деле, я была слабой пианисткой. В музыкальной школе мне неправильно поставили руки, на фортепиано я играла скованно. В пятом классе перешла к другому педагогу, которая пыталась меня научить освобождать руки. До самого выпуска учителя говорили мне, что я отлично играю и вполне способна учиться в музыкальном колледже, а после – в консерватории. Я наивно полагала, что меня ждёт будущее концертирующего пианиста, но всё перечеркнулось за одно мгновение. Да, я поступила в колледж, но при первой встрече с Валентиной Семёновной чётко осознала, что никакой я не лауреат и не виртуоз.
На всю жизнь запомнила её слова: «У тебя неправильно поставлены и очень зажаты руки, плохо развита беглость. Это можно исправить, но предупреждаю сразу: лауреатом и звездой ты не станешь. Ими становятся лишь единицы. Важнее всего – стать хорошим педагогом. Я сразу говорю всё честно, и поэтому призываю тебя не стремиться к лауреатству. Если ты будешь много заниматься на рояле и работать над техникой, если тебе нравится заниматься музыкой, то ты сможешь справиться с трудностями и станешь хорошим специалистом. Таковы реалии искусства».
После этого я прорыдала в квартире весь вечер. Отчаяние настолько охватило, что я уже думала о том, чтобы забрать документы и вернуться в школу в десятый класс. Но на следующий день немного успокоилась и поняла, что не стоит спешить. Как-то нашла в себе силы продолжить учёбу в музыкальном колледже и решила: если за полгода я пойму, что у меня ничего не получается и мне не нравится этим заниматься, то уйду.
Постепенно я научилась правильно ставить руки и делала небольшие успехи. Я стала чувствовать удовольствие от того, что у меня начинало что-то получаться. Преподаватель поддерживала меня и говорила, что я развиваюсь и своим трудом добьюсь многого.
У Полины оказались похожие проблемы с руками и техникой. Несмотря на пианистические недостатки, она всё равно хотела учиться на фортепианном отделении. Она тоже мечтала играть виртуозные, красивые произведения Шопена, Листа и других популярных композиторов, но пока что совершенствовалась на лёгких пьесах. Качественные исполнения давалась ей тяжело, но, хоть я ни разу не слышала её исполнения, подбодрила девушку и, можно сказать, похвасталась тем, что после ежедневных многочасовых занятий я стала играть намного лучше и посоветовала ей то же самое.
Конечно, перед первокурсницей немного задрала нос и почувствовала себя крутой. Но лучше никому не знать, какие эмоциональные перепады я испытываю уже третий год.
Вспоминая всё это, я отдыхала в кабинете после урока по специальности, откинувшись на спинку стула. В этот раз занятие показалось изматывающим, но продуктивным. Сказав основные замечания, Валентина Семёновна оставила меня в классе для самостоятельной работы. Но сразу приступать к ней не хотелось.
М-да, показала себя умной перед Полиной, а сама не смогла выполнить элементарные требования педагога.
Из раздумий выдернул звук открывающейся двери.
— О, Марина, привет, — радостно поздоровался Савелий и по-хозяйски уселся на другой стул напротив меня.
— Привет, — откликнулась я, улыбнувшись.
— Как дела?
— Нормально, а у тебя?
— Тоже пойдёт. У тебя была спецка? — парень поставил локоть на крышку второго закрытого рояля.
— Да, — лаконично ответила я, сложив руки на коленях. Будто передо мной был незнакомый человек.
— Как прошла?
— Хорошо.
— Почему ты отвечаешь как на допросе? — не выдержал студент и скопировал мои каменные интонации. — «Да», «Нормально», «Хорошо».
— Потому что мне больше нечего ответить, — пожала плечами. Я не понимала, чего он добивался. Он хотел развёрнутый ответ?
Савелий помолчал пару секунд и продолжил с иронией:
— А я сегодня на спецке жёстко лажал в Сонате. Луганская в бешенстве...
И дальше Карганов рассказал о своих недочётах в программе, да в такой забавной манере, что я посмеялась. Разговаривали мы недолго. Решив не отвлекать меня, старшекурсник пожелал удачи и вышел из кабинета.