Войцех открыл глаза, когда мы уже заканчивали стыковку, потянулся до хруста и расстегнул ремень. Я тоже поднялся, пошел к опустившейся лестнице, когда незнакомый голос из динамиков произнес:
– С прибытием. У нас тут небольшие проблемы, внешний люк шлюза заклинило, все никак не починим. Вам придется пройти по внешней галерее, там сейчас немного ветрено, поболтает чуть. Ну, или можете позже вернуться.
– А что с другими ангарами? – спросил Войцех у невидимого собеседника. – Если мы перестыкуемся?
– Нет, все заняты, экипажи сейчас на станции, в такую погоду работы не ведем. Всплывайте, пока возможность есть, после бури спуститесь.
Войцех взглянул на меня, я мотнул головой, уточнил у голоса:
– У нас только легкие спасательные скафандры. Далеко идти?
– Метров пятьдесят, но внешнее освещение еще в прошлом году накрылось. Так что пойдете в темноте, там из-за бури видимость нулевая.
Глаза морфа расширились, он раскрыл было рот, но я уже сказал:
– Хорошо. Дайте инструкции и направление, мы собираемся.
– Дело ваше.
Голос отключился. Я откинул спинку дивана над отсеком со скафандрами, вытащил один, начал натягивать. Войцех смотрел все так же удивленно, но вытащил свой. Скафандры были по умолчанию настроены на нормов, так что мне не составило труда облачиться, и теперь в нем проходила активация спасательных протоколов. Морф боролся со своим, не сразу нашел, как подогнать размер, от чего злился и шипел сквозь зубы.
– Понаделают!.. – Он дергал застежки, наконец, разобрался, что с ними делать, сказал с облегчением: – Все, наконец-то!
Войцех приладил шлем, щелкнул замком на шее. Я повторил его действия, после чего запустил аварийное открытие челнока. Клапан на люке зашипел, сбрасывая давление, воздух мгновенно вырвался в ангар, оставив после себя быстро сублимирующие капли конденсата. Поднявшись по лестнице, откинул нижний люк, добрался до верхнего и обнаружил, что в ангаре царит полнейший мрак не горели даже аварийные фонари. Снизу подтолкнул Войцех, и я спустился на пол, освещая пространство вокруг фонарем быстро твердеющего и раздувающегося скафандра. Здесь было пусто, на кране стыковочного захвата поблескивали ледяные кристаллы. Единственным светом, который стало видно только после того, как мы выбрались из челнока, был красный сигнал на люке, ведущем внутрь станции.
Войцех повел лучом фонаря, ткнул меня в плечо, указывая направление:
– Пойдем, нам туда.
Он двинулся первым, я повернулся к нему и увидел, на что указывал морф. Внешние ворота ангара были распахнуты, но за ними было ненамного светлее, чем внутри. Казалось, что буря совсем рядом, хотя в действительности она была еще в десятках километров от станции. Собственно, при ее размерах это уже не имело значения. Войцех остановился, держась за поручень, и выглянул наружу, я остановился рядом, нас покачивало от порывов ветра. Лучи фонарей выхватили из темноты узкий, шириной всего в метр, решетчатый помост с перилами из металлических трубок.
– Идем? – спросил я. Войцех кивнул, потянулся, вытащил из не замеченного мной раньше ящика на стене бухту яркого троса, продолжающего тускло светиться зеленым, даже когда луч фонаря уже не попадал на него. На обоих концах троса матово блестели карабины. Войцех защелкнул один на поясе моего скафандра, высунулся из ворот и закрепил второй на рейлинге снаружи.
– Давай теперь мой. – Он протянул мне второй трос. – Я первым пойду, ты поближе держись, мало ли. И повторяй за мной.
Морф ухватился двумя руками за поручень, поставил ногу на помост и выдвинулся из-за укрытия, создаваемого обшивкой станции. Ветер ударил, Войцех удержался с трудом, повернувшись боком, и выбрался полностью. Аэродинамика у скафандров была отвратительная, атмосферные потоки обтекали их плохо, заставляя при ходьбе сильно клониться против ветра. Я выбрался следом, повторяя движения более опытного напарника, и меня едва не сбросило набежавшим потоком. Опора выскочила из-под ног, меня оторвало от помоста, тут же дернуло, натянувшийся трос удержал, и теперь меня со станцией соединяла только тускло-зеленая вибрирующая нить. Я против воли вскрикнул, обернувшийся Войцех ругнулся и поспешил на выручку.
Когда мои ноги снова оказались на твердой поверхности, я вцепился в рейлинг и замер, восстанавливая дыхание. Войцех хлопнул меня по плечу:
– В первый раз у всех бывает. Да и в бурю мало кто из станции выбирается. Зато потом будет что рассказать, а?