Казалось бы, что, по крайней мере теоретически, для тщеславного, честолюбивого командира не исключена возможность заняться «приписками», относя, к числу потопленных поврежденные корабли. Чаще всего взглянуть в перископ на результаты атаки успевал только командир. Если же судить об этих результатах приходилось по гидроакустическим данным и по сопоставлению многих косвенных признаков, то и тут вряд ли кто-нибудь из членов экипажа стал бы отрицать полную победу, когда командир утверждает, что она достигнута. Тут сыграли бы роль и авторитет командира и по-человечески понятная готовность каждого верить всему, что подтверждает успех, а не наоборот — ведь победа была желанна всем.
На деле же такого рода умышленные «приписки» исключались. Командиры наши были настоящими коммунистами и высоко дорожили своей партийной и профессиональной честью. И они твердо руководствовались
[205]
правилом: докладывать о результате атаки, как о сомнительном, если не удалось пронаблюдать за целью или получить другие, заслуживающие доверия данные о ее потоплении. Личная убежденность тут не бралась в расчет, если ее нельзя было подтвердить фактами.
Конечно, в таком деле не могли быть полностью исключены ошибки, хотя и ненамеренные, ибо в оценке событий неизбежно присутствовал субъективный элемент.
Итак, в январе продолжали греметь салюты над Екатерининской гаванью. Командир береговой базы Морденко припасал поросят для новых победителей.
[206]
СИЛА ГЕРОЕВ — ОТ НАРОДА
Экипаж девяти национальностей
Мое любимое место на «щуке» — шестой отсек. Там теплее и уютнее (если слово «уют» вообще приемлемо на подводной лодке), чем в других отсеках. И свободный от вахты народ собирается там чаще всего — поговорить о том о сем, поспорить, помечтать. Я и спать предпочитаю в шестом отсеке, на койке инженер-механика, если он, конечно, в это время бодрствует.
Вот и сейчас заглянул я туда «на огонек» и не смог не задержаться. Краснофлотцы окружили молодого матроса Рамазанова и слушают его рассказы о родном Дагестане. Кто-то старается уточнить:
— А ты сам-то какой национальности? Ведь ваша республика многонациональная.
— Я — лакс, — улыбается Рамазанов.
— Лакс? Вот это да! — уважительно произносят окружающие. О такой национальности никто и не слышал. Впрочем, с подобными явлениями подводники часто встречаются. На лодке, например, служит селькуп — есть такая малоизвестная народность на Севере.
— А сколько ж у нас на лодке всего национальностей? — опрашивает, ни к кому не обращаясь, молодой матрос.
— Девять, — авторитетно заявляет боцман Добродомов.
Представители девяти разных национальностей в небольшом коллективе из сорока пяти человек! И все живут дружной, единой семьей, сплоченной в трудной и опасной борьбе с ненавистным врагом.
[207]
Такой пестрый национальный состав экипажа характерен и для других кораблей бригады. И еще ни разу не было случая, чтобы это послужило причиной взаимной неприязни или непонимания, стало барьером на пути общения людей, помешало их дружбе.
Мне невольно вспоминается, как один из английских офицеров — представителей союзного командования — жаловался на свои былые горести:
— Когда я командовал ротой в экипаже, мне половину людей пригнали из Уэльса. О, это было ужасно. Вы представляете, уэльсцы упрямы, а язык у них — какая-то тарабарщина. Они не понимают настоящего английского. Справиться с ними и навести истинный морской порядок не было никакой возможности.
Я ответил англичанину, что такого рода затруднения нам просто непонятны. У нас на лодках встретите представителей многих народностей, и все отлично понимают, что требует от них служба. Понимают и выполняют. К национальным обычаям других народов у нас относятся с большим интересом и уважением. А тем, кто не силен в русском языке, на помощь приходят товарищи, и это затруднение вскоре же устраняется.
Рамазан Рамазанов — очередное подтверждение моих слов. И специальность и русский язык он знает достаточно хорошо. Он окончил старейшую школу советских подводников — Учебный отряд подводного плавания имени Кирова, эвакуированный в начале войны из Ленинграда в Махачкалу. Там Рамазанов получил необходимую для подводника первоначальную подготовку. И сейчас он уже показал себя неплохим рулевым-сигнальщиком.
А разговор в шестом отсеке не утихает. Он перешел уже на бытовые подробности.