Его напористый и бесцеремонный поцелуй пробудил в Дарье какое-то первобытное начало. Нечто такое, что до этого момента никогда даже не поднимало головы. С одной стороны она не хотела, чтобы все случившееся имело место в ее жизни, но с другой… с другой - эти пленительные горячие губы и лишающие рассудка объятия. Ничего даже отдаленно похожего ей испытывать раньше не приходилось. А ведь Дарья была далеко не девочкой…
- Уйдешь сейчас и рискуешь не получить ответа ни на один из своих вопросов, - предупредил он. - Меня ведь тоже не всегда надо будет от тебя спасать.
Дарья понимала, что ее собеседник говорит не в буквальном смысле. Он игрался словами, придавая им двоякое значение.
- Не бойся, - игриво подмигнул ей Леший (если это был вообще он), - целовать больше не стану… если сама не попросишь.
- Размечтался, - процедила ворожея.
- Не зарекайся, ведьма.
- Лесавку свою приструнишь? - спросила Дарья.
- Посмотрим на твое поведение, - ошарашил он ее.
- То есть?
- Все зависит только от тебя, - улыбнулся владыка леса, кривя разбитый уголок рта. - Будешь хорошо себя вести, скажу ей “к ноге”.
- Чего ты хочешь?
- Тебя…
- А кроме?
- Тебя…
Глядя в затягивающую болотной трясиной глубину его глаз, Дарья прикусила нижнюю губу. Отмечая, как Лешак (или кем он там был?) облизывается на нее, словно кот на сметану, она подумала о том, что счастье пугливой Анны и ее Васи как-то дорого обходится. Что же, деваться некуда, сейчас нужно согласиться на его условия, чтобы получить желаемое. Пройдет время, а там она что-то придумает.
- Допустим, я согласна.
- Не-ет, - протянул он в ответ. - Никаких допустим, драгоценная моя ведьма. Ты либо согласна, либо нет.
- Предлагаешь мне согласиться на то, не знаю на что?
Он лишь развел руками, очаровательно улыбаясь. В эти минуты этот лесной абьюзер был настолько красив, что хотелось послать все к черту и броситься в его объятия. Только вот проблема заключалась в том, не был ли он тем самым чертом или… Что за…?!
Дарья тряхнула головой. Это были словно не ее мысли…
- Говорил же, мы похожи больше, чем тебе того хочется.
- Зачем я тебе?
- Зачем лесным духам красивые женщины? - ответил Он вопросом на вопрос. - Как еще скрасить свое одиночество? Прошло то время, когда девы сами приходили в мои владения, чтобы отдаться.
- Да брось, - фыркнула Дарья. - У тебя тут столько услады и забав. Неужели я - самая желанная из них?
- Услад и забав достаточно, - кивнул он, - а вот того, кто сердце греет, нет.
- Так, кто же ты?
- Меня зовут Витольд. Остальное узнаешь сама, - с этими словами он растаял в воздухе, словно и не было.
*Согласно легендам и верованиям старославян, медь способна отпугнуть Лешего. Если выстрелить в него медной пулей, лесной дух не погибнет, но исчезнет из поля зрения.
Глава 11
Тяжелый старинный манускрипт с легендами древних славян был последней надеждой. За полторы недели, что провела за изучением всех возможных сказок, историй и баек, Дарья не продвинулась ни на шаг. Нигде не упоминалось ни про кого похожего на этого загадочного Витольда. В том, что это лесной соблазнитель не Леший, ворожея не сомневалась. На него мало действовало все, что пугало либо останавливало Лесовика. Медный кинжал - лишь одно из доказательств. Теперь, когда информации было хоть не намного, но больше, Дарья подумывала о том, что и тогда они с Илоной вышли из леса лишь по его желанию. Ручей, одежда наизнанку и угощение на пенечке - все бесполезно.
Вспомнив день, когда впервые встретила Витольда, ворожея со вздохом прижала ладонь ко лбу. Она ведь переодевалась тогда в лесу. Они с Илоной разделись до белья, надеясь, что вывернутая одежка поможет выпутаться из чар лесного пройдохи. На деле же, она просто продемонстрировала ему все, что можно и нельзя.
- Вот сучок сухой… - проворчала Дарья, открывая сборник старых, как сам мир, сказаний.
Страницы были желтоватыми от времени. От них шел аромат специального средства для сохранения бумаги, которым пользовалась еще бабка Дарьи. Она тоже отличалась от простых женщин, чем одарила и свою любимую единственную внучку. Теперь, когда от Глафиры осталась только память, да благоухающая травами жидкость, которой следовало сбрызгивать книги, Дарья не оставляла надежды.