Однако Стасу повезло – он успел собрать вещи и незамеченным выскользнуть из общежития, выбрав момент, когда комендантша куда-то отлучилась со своего поста. До Московского вокзала учитель добрался почти ночью, но ему повезло и там – кассирша, поверив в его слезный рассказ о попавшей в Москве в больницу не существующей подруге, согласилась продать ему билет «из-под черты» в ночной поезд, который уже скоро должен был отправиться и на котором вряд ли решил бы внезапно уехать кто-нибудь из важных «шишек». Зайдя в вагон, кивнув соседям по купе и быстро застелив постель на своей нижней полке, Камский сделал вид, что страшно хочет спать, забрался под одеяло и отвернулся к стене. Ему оставалось только дождаться отправления поезда – и можно было вздохнуть с облегчением до ближайшей станции. А потом – до следующей, и так пока поезд не доберется до Москвы. Станислав убеждал себя, что именно так все и будет: по дороге в столицу его не арестуют, потому что никому не придет в голову, что он побежит в этом направлении. Если его и будут ловить в эту ночь на вокзалах, то в направлении Мурманска, где жили его мать и сестра, и в самом Мурманске. И уж точно никто не догадается, что из Москвы он направится в маленький уральский городок Кашлымов, где жила еще одна его дальняя родственница, двоюродная сестра его деда, которую он едва знал и которую забыл указать в анкете при поступлении в институт и на работу. Даже фамилии у них были разные, так что искать беглого учителя в городе, где он не был с детства, у неизвестной родни точно никто не станет. По крайней мере, первое время – а что делать дальше, он решит уже на месте. Сейчас главным было убраться из Ленинграда и как следует замести следы, и пока ему это как будто бы удавалось.
Почувствовав, что поезд тронулся, а затем услышав, как, пока еще медленно, застучали по рельсам колеса, Стас шумно вздохнул и поежился под тонким одеялом – несмотря на летнюю жару, не спадавшую даже ночью, его била крупная дрожь. Из Ленинграда он сбежал, первый этап пути был успешно пройден…
Обо всех своих дальнейших поездках, пересадках, покупке билетов и ожидании поездов Станислав потом еще долго старался не вспоминать. Путешествие на Урал, при других обстоятельствах, без сомнения, показавшееся бы ему интересным и увлекательным, стало для молодого человека одним из самых нервных событий в жизни. На каждой станции он ждал, что в его вагон войдут «люди в штатском», возле каждой билетной кассы вздрагивал от внимательного взгляда кассирши, уверенный, что ей уже дали указания сообщать «куда следует» о похожих на него пассажирах. Но ему продолжало везти, и через несколько дней молодой человек вышел на платформу в Кашлымове, не веря, что он все-таки сумел добраться до этого города.
Пусть от станции до маленького деревянного дома своей троюродной бабушки, расположенного на самой окраине городка, Камский и вовсе не запомнил. Дело было поздним вечером, и он так устал, что даже не сумел толком объяснить открывшей ему дверь пожилой женщине, почему вдруг решил так неожиданно навестить ее. Впрочем, родственница не стала приставать к падающему от усталости гостю с расспросами и сразу же уложила его спать, заявив, что они обо всем поговорят утром. Станислав, согласно кивая, прошел в комнату, указанную хозяйкой дома, плюхнулся на застеленный диван и заснул, даже не запомнив толком, как выглядела эта комната и остальное ее жилье. Все это ему тоже предстояло увидеть во всех подробностях только утром.
Зато утро, когда молодой человек открыл глаза, было просто чудесным. Окна в комнате, где он спал, были задернуты оранжевыми занавесками, и просвечивающие сквозь них лучи солнца окрасили стены, потолок и мебель в невероятно теплый и уютный оттенок. Сама же комната была так не похожа на привычные Стасу каморки в общежитиях, что он долго не мог оторвать глаз от узорчатых, слегка вытертых ковров на стене и на полу, деревянных полочек с мелкими фигурками из резного камня, вязанных кружевных накидок на креслах и прочих атрибутов домашней жизни. А еще в этой комнате было невероятно тихо – из-за двери не доносилось топота спешащих куда-то соседей, из-за стен не было слышно их голосов, за окном не шумели автомобили…