Хозяйка дома ответила ему непонимающим взглядом, и он со вздохом отложил в сторону вилку:
- Кажется, я знаю, в чем дело. Дети меня неправильно поняли. Они, видимо, подумали, что я отрицаю возможность изменить заложенное природой… Что считаю, будто бы все врожденные особенности у животных нельзя изменить воспитанием. Хотя я не это имел в виду!
Нина Спиридоновна нахмурилась, пытаясь вникнуть в его слова, а потом с сокрушенным видом покачала головой:
- Я не очень понимаю, о чем ты, но судя по тому, что рассказывают другие люди из больших городов, ты ляпнул что-то против официальной науки?
- Именно, - опустил голову ее внук, но потом вдруг снова посмотрел на старушку с удивлением. – А что, сюда еще кто-то так же, как я… приехал?
- Да, было несколько человек, до войны еще, - ответила хозяйка. – Даже писатель один был, важная шишка… несколько лет у нас прожил и все местные легенды записывал…
- Уж не те ли, которые ты мне в детстве на ночь рассказывала? – улыбнулся молодой человек, на время отогнав мрачные мысли.
- Ну да, и те, и еще много других – мы для него специально вспоминали, - улыбнулась в ответ Нина Спиридоновна, а потом снова слегка нахмурила брови. – Да ты ешь, ешь! Не переживай так сильно, мы придумаем, как тебе здесь устроиться. Есть у меня кое-какие мысли…
Голос ее звучал так уверенно, что Станислав немного взбодрился и доел свой завтрак, после чего хозяйка заявила, что ей снова надо будет уйти, и велела ему никуда не высовываться из дома – даже во двор. После ее ухода молодой человек вымыл посуду в двух небольших тазиках, застелил кровать, на которой спал, и принялся изучать книжные полки, надеясь найти там что-нибудь, что помогло бы ему убить время в ожидании бабушки. Огромный кот Малыш, последовавший в комнату за новым жильцом, запрыгнул на подоконник и разлегся на нем, свесив хвост и уставившись на Стаса придирчивым взглядом.
Содержимое книжных полок учителя разочаровало – там была лишь давно прочитанная им классика, несколько детских сказочных книг и техническая литература о разных машинах, в которых Камский ничего не понимал. Книги о технике, по всей видимости, остались после мужа Нины Спиридоновны, не вернувшегося с фронта, а сказки она покупала своим приемным детям, которых взяла на воспитание, когда их отправили в Камышлов в эвакуацию и у которых после войны нашлись родные родители. Для Станислава же среди всей этой литературы не нашлось ничего интересного.
Он еще немного побродил по дому, не зная, чем себя занять, и, в конце концов, снова оказался на кухне, где подогрел себе чаю и уселся на подоконник, выглядывая в окно. Дом Нины Спиридоновны стоял возле дороги, за которой почти сразу возвышался покрытый лесом склон горы. Правее и чуть дальше от дороги виднелись другие деревянные избушки, огороженные высокими заборами, но видно их было плохо, а выходить во двор Камскому не разрешили, и он не собирался нарушать этот запрет. Выглядывая в окно, Стас поймал себя на мысли о том, что почти не помнит, как жил здесь в детстве. В памяти сохранились только отдельные картинки – огород, где он ел клубнику с грядки, лесная поляна, ручей, через который он перебирался, корзинка, полная голубики и несколько белых грибов сверху… А еще – темная комната с ночником и тихий голос троюродной бабушки, рассказывающей ему на ночь сказки. О Хозяйке Медной горы, о каменных цветах и ягодах, о живущей под землей огромной кошке с огненными ушами… Удивительно, но сказки Станислав запомнил лучше всего.
Кот Малыш снова запрыгнул на стол, даже не посмотрев на молодого человека, но долго лежать на этом запретном месте ему не пришлось: вернувшаяся хозяйка быстро согнала наглое животное на пол. Впрочем, после этого она тут же забыла о коте, погрузившись в заботы о внуке.
- Вот что, Стасик, - заговорила старушка, усаживаясь за стол и указывая молодому человеку на второй стул. – Действовать мы будем следующим образом: ты приехал ко мне, чтобы за мной ухаживать, потому что я уже совсем старая и немощная… Нечего улыбаться! Мне в последние годы действительно труднее стало, раньше я могла весь день по лесу бродить, а теперь уже в середине дня устаю. И мои знакомые об этом знают, я им жаловалась. А еще мне помогает по хозяйству одна соседка, очень милая девушка, и это тоже всем известно. В общем, я вызвала сюда тебя, своего единственного родственника, и ты, проклиная все на свете, уехал из своего родного города нянчиться с дряхлой старухой. Имея в виду, что рано или поздно тебе в наследство достанется этот дом – что немного примиряет тебя с необходимостью за мной ухаживать…