Но взаимная страсть поразила их обоих…
Словно читая его мысли, Лейла внезапно повернулась и с ожиданием посмотрела в его сторону. И тогда он понял, что не одна она смотрит на него. Разговоры за столами стихли, все ждали от начальства ежегодного спича.
Он встал, мысленно вернувшись к делам, переждал аплодисменты.
— Спасибо и добро пожаловать на Пойнсиану. Мы уже провели здесь день отдыха и два дня семинара. Уверен, что до конца недели мы разрешим некоторые проблемы, с которыми столкнулись в этом году. И все же не будем забывать, что мы не для того прилетели на самый солнечный и прекрасный Карибский остров, чтобы проводить время в помещении.
Ее миндалевидные темно-серые глаза с жаром смотрели на него. Встретившись с ней взглядом, Данте потерял нить речи. Ему вспомнилось, как она лежала рядом с ним в тот полдень, и тело моментально отреагировало на эту картину.
Опасаясь, что поставит себя в неловкое положение, Данте отвел глаза. Окинул взглядом зал.
— Наша компания, — продолжал он, снова попав в колею, — пять лет назад купила этот остров. Но на самом деле остров принадлежит всем вам. Ваши усилия, ваша поддержка сделали возможной эту покупку. Здесь нет боссов и нет служащих. Здесь люди с общими интересами и общими целями. Люди готовые, объединив свои усилия, сохранить высокое положение, какое занимает сейчас наша компания. Мы надеемся, —Данте показал на Гэвина, когда-то своего учителя, а последние пять лет — партнера, и поймал себя на том, что снова смотрит на Лейлу и обращается прямо к ней, — что вы воспользуетесь здешними преимуществами — пляжем, погодой, отличной едой — и перезарядите свои батареи. Возьмите от острова все, что можно, и наслаждайтесь.
Именно в этот момент на террасе заиграл местный оркестр. Пульсирующий ритм слился с аплодисментами в банкетном зале.
— Замечательно, — подобострастно пробормотал Ньюбери ему в ухо. — Вы, Данте, всегда говорите именно то, что надо.
— Пытаюсь, — ответил тот и повернулся к жене Гэвина, сидевшей рядом с ним. — Начнем, Рита?
— Можно, — улыбнулась она ему. — Не хотелось бы, чтобы меня затолкали в толпе женщин, мечтающих потанцевать с вами.
— Давай, Морин, устроим им короткую пробежку, — смеялся по другую сторону стола Гэвин, протягивая руку Морин Викерс, пятидесятишестилетней кадровичке, ревностно служившей компании не один год.
Маленькое пространство для танцев быстро заполнилось, и парам пришлось переместиться на террасу. Над кокосовыми пальмами, обрамлявшими пляж, поднялась яркая полная луна.
Море накатывало на берег и придавало музыке оркестра гипнотический ритм.
Райское место! Ванкувер, окутанный в феврале сырым холодом, казался нереальным. Данте никогда не видел остров таким красивым. Из-за Лейлы Коннорс-Ли остров навсегда останется в его памяти. Он поискал ее взглядом в толпе. Ее тело цвета слоновой кости выгнулось в объятиях младшего бухгалтера. Противный тип, подумал Данте. Мягкие белые руки, прямая, как палка, спина…
— Что-то вы притихли, Данте, — заметила Рита Блэк. — Есть о чем подумать?
— Нет, — солгал он, энергично поворачивая ее в танце и не спуская глаз с бухгалтера. — Просто нарушение суточного ритма. Я только-только прилетел из Италии — и сразу сюда. И здесь, посреди Атлантики, не сумел перестроиться на другое время.
— Вы слишком много работаете, дорогой. —Рита сочувственно погладила его по руке. — Я иногда удивляюсь, как вы ухитряетесь прекрасно справляться с делами в офисе, если проводите столько времени в дороге.
— Это такая же составляющая работы, как и танцы. Мне же надо хоть раз потанцевать с каждой из находящихся тут женщин. — Он повлек ее к столу, за которым они сидели. — Вы простите меня, Рита, если я вручу вас Гэвину?
— Конечно. — Она улыбнулась. — Это ваш долг. Он добросовестно потанцевал с Мег, очень толковым агентом по закупкам, с беременной женой главного управляющего складами, с младшим клерком отдела выплат. Она так нервничала, выписывая ногами кренделя с главным боссом, что Данте подумал, не обмочилась бы бедняжка.
Когда луна покатилась к горизонту, он перетанцевал со всеми женщинами. Кроме одной, которую больше всего хотел держать в объятиях. Поправив галстук-бабочку, он обвел глазами зал.
С того момента, как заиграла музыка, Лейла знала, что он обязательно пригласит ее танцевать. И точно угадала минуту, когда он решил: пора. За несколько секунд до того, как подошел Данте, ее словно током пронзило.
— Не хотите ли потанцевать, мисс Коннорс-Ли? — произнес он, легко положив руку ей на спину.
— С удовольствием, мистер Росси, — ответила она, наклонив голову.
Он повел ее между столов в сторону террасы. Она следовала за ним, сознавая, что весь вечер находилась под неослабным наблюдением Карла Ньюбери. Как он, должно быть, счастлив, что наконец есть что-то стоящее внимания!
Тихий голос предостерегал, что за потворство своим желаниям придется платить. Но Лейла не стала его слушать. Она скользнула в объятия Данте. Он прижал ее к себе сильнее, чем позволяли приличия.
— Пора вернуть тебя на предназначенное тебе место, — пробормотал он.
Но не успели они сделать и шага, как музыка стихла. Лейла знала, что по примеру других им надо тихо отойти в сторону. Что, оставаясь в объятиях Данте и глядя ему в глаза, она подбрасывает дрова в костер Ньюбери и его друзей.
— Слишком поздно. — Она нехотя опустила руки. — Оркестранты складывают инструменты.
— Нет. — Он покачал головой, не отпуская ее. —Если мы их попросим, они будут играть всю ночь.
Тогда попроси их поскорее, мысленно молила она, не в силах остановить бешеный галоп сердца. Не дай мне утонуть в твоих глазах. Не дай мне найти рай в твоих объятиях на глазах осуждающей публики.
Данте сделал знак дирижеру, и звуки музыки снова наполнили ночь. Пары начали танцевать. Но Данте оставался неподвижным.
— Ты передумал и не хочешь танцевать? — заикаясь, спросила она. Голос ее дрожал от отчаяния. Неужели он не видит, что они привлекают внимание? Неужели не замечает любопытства и скрытой враждебности?
— Пока еще нет, Лейла.
— Тогда чего мы ждем? — Она чуть пожала плечами.
— Ничего, — успокоил он ее, ловко увлекая в тропическую ночь подальше от любопытных глаз. Густая тень поглотила их. Она почувствовала, как подушечки его пальцев поглаживают ее грудь. — Я проявил, по-моему, удивительное терпение, — прошептал он ей в волосы, — так долго ожидая этого момента.
Нет смысла спрашивать, что он имеет в виду. Она знала. О таком состоянии рассказывала ее мать, когда описывала встречу с отцом Лейлы.
— Я все знала, едва увидев его, — говорила мать. — У меня не было ни малейшего сомнения, что он будет любовью всей моей жизни. Конечно, окружающие пришли в ужас. От гувернантки одной из самых уважаемых семей Сингапура ожидали респектабельного поведения. А сорок два года — это не тот возраст, когда совершают опрометчивые поступки. И вдруг влюбиться в мужчину на восемь лет моложе себя! Да еще полукровку. Разразился страшный скандал. К тому же я забеременела через два месяца после знакомства с ним.
— Как это, наверно, мучительно было для тебя! — посочувствовала Лейла, тогда семнадцатилетняя. — Ты чувствовала себя несчастной?
Мать засмеялась:
— Когда женщина любит мужчину, как я любила твоего отца, она ничего не боится. И ничего не стыдится. Встреча с ним — самое лучшее, что произошло в моей жизни. Я желаю тебе только одного, моя дорогая девочка: встретить своего мужчину и чтобы он наполнил твою жизнь таким же счастьем, какое я нашла с твоим отцом.
Да, думала теперь Лейла, мать права. Но оставался вопрос: а что чувствует он? От неопределенности холодок пробежал по ее голым плечам.
Лейла подняла голову. Ей хотелось убедиться, что она не попала в ловушку собственной фантазии. При свете фонарей она увидела такую же озабоченность в его глазах.
— Наверно, Лейла, мне надо было спросить об этом раньше. Тебя никто не ждет дома, в Ванкувере?