Он хотел крикнуть, чтобы она остановилась, подождала его, иначе обессилеет и разобьется, но голоса не было. А девушка уходила все дальше, и тогда, отзываясь на его тревогу, ожил мотор вертолета. Гул нарастал, девушка услышала, остановилась над кручей, светло-сиреневая среди красного сияния, обернулась, подняла руки, словно хотела полететь. «Подожди, я сумею тебя подхватить, я же одним колесом сажал на скальные тропы машину!» Уже воздух дрожал от звенящего гула, скалы качались, но Лопатин еще оставался внизу, а она там, одна, на головокружительной высоте. Вот снова взмахнула руками и заспешила вверх по грозной багровой тропе. Лопатин со стоном зажмурился.
Он не видел, как на дно ущелья садился пятнистый вертолет, как из его десантной кабины выскакивали люди и бежали к разбитой машине.
— Командир! Ты живой, командир?
Карпухин торопливо отстегивал защитный шлем, Лопатин видел его лицо и руки словно бы в узкой щели, затянутой красным туманом. Ему надо было спросить лейтенанта о чем-то важном сейчас же, не теряя мгновения, иначе может стать уже поздно... О чем? Он никак не мог вспомнить: Карпухин мешал ему — он спешил, нервно дергал застежки, пальцы его срывались, руки мельтешили, — это раздражало Лопатина, сбивало ход мысли. Наконец шлем пополз с головы, влажное лицо опахнуло ветром, туман стал расходиться, и Лопатин удивился: он еще ни разу не видел, как плачут летчики.
1981—1988 гг.
Вместо послесловия
УЗОР БУЛАТА
В феврале восемьдесят девятого года последний советский солдат покинул афганскую землю. Наши войска входили в Афганистан в конце семьдесят девятого, когда политическая обстановка в регионе была до предела накалена и существовала угроза прямой внешней агрессии против этой дружественной соседней страны, чье внутреннее состояние казалось неустойчивым из-за яростного сопротивления феодальной и клерикальной реакции преобразованиям Апрельской революции. Именно опасность внешней агрессии против Афганистана подтолкнула тогдашних руководителей нашего государства к решению — ввести войска в эту страну. И хотя такое решение принималось после неоднократных просьб афганских руководителей, не противоречило международному праву и Уставу ООН, сегодня очевидно, что оно не было до конца взвешенным и дальновидным: ввод советских войск дал политические козыри врагам революционного Афганистана, силы империализма и региональной реакции с еще большей яростью стали разжигать братоубийственную войну на афганской земле.
Известно, что второй Съезд народных депутатов СССР осудил решение о вводе советских войск в Афганистан. Однако постановление Съезда ничуть не умаляет интернационального подвига наших солдат, сержантов и офицеров. Они пришли в Афганистан защитниками мирного населения, защитниками они оставались до конца, среди опасностей и лишений проявляя исключительную стойкость, мужество и благородство — те качества, что всегда отличали советского человека, советского воина. Присутствие наших войск помогало афганцам не только отражать набеги многочисленных банд из-за кордона, но и осуществить целый ряд демократических преобразований в стране, сплотить наиболее прогрессивные патриотические силы, успешно воюя, одновременно строить жилища, предприятия, дороги, школы и больницы, учить детей, готовить молодые кадры строителей и защитников республики. Сражаясь плечом к плечу с нашими воинами, мужали, крепли, набирались опыта вооруженные силы нового Афганистана, которые сегодня, уже один на один, дают отпор бандам непримиримой оппозиции, а также интервентам-наемникам из Пакистана и других стран. В присутствии наших войск стала меняться политическая ситуация в Афганистане, после того как добрая воля демократического правительства во главе с Наджибуллой открыла пути для примирения всех противоборствующих сил — пути к нормальной жизни, к участию в управлении страной всех классов и социальных групп, всех племен и народностей, населяющих равнины и горы Афганистана.
И есть еще один, может быть, скрытый от поверхностного взгляда, весьма важный момент, который следует помнить. Советский воинский контингент в Афганистане не случайно называли Ограниченным — всего-то одна, 40-я, армия на огромную горную страну с открытыми, по существу, границами и сложными природно-климатическими условиями. В такой ситуации неудивительно, что при защите селений, объектов, транспортных колонн и магистралей нашим немногочисленным группам в пятнадцать — двадцать, а то и в пять — семь человек нередко приходилось отражать нападения многосотенных банд. И, как правило, верх одерживали наши парни, если даже они впервые участвовали в навязанном им бою.