Уже более поспешно она пересказала ему, о чем говорили мужчины в лодке, пока она лежала на дне.
Она пересказала то, что они болтали о «ее милости», и пальцы маркиза крепче стиснули ее руку.
Уже не запинаясь, рассказывала Эрайна, как они выбили затычку и уплыли, как лодка почти до краев наполнилась водой и начала тонуть, а сама она бросилась в воду и поплыла в сторону замка.
— Как вы могли плыть так долго? — спросил маркиз.
— Я постоянно плавала в озере вместе с папой, когда мы жили в деревне, — ответила Эрайна, — но никогда на такое большое расстояние… и в холодной воде.
— Это было очень, очень смело с вашей стороны! Я не знаю женщины такой умной и храброй, как вы.
— Я должна была… спасти вас, — вырвалось у Эрайны.
— Меня? — спросил маркиз. — Или себя?
— Дело вовсе не во мне, — ответила Эрайна. — Я понимала, что если я умру, ваш отец принудит вас… жениться на леди Морэг, а это сделает вас несчастным.
— И это огорчало вас? — ласково произнес маркиз.
Эрайна вдруг почувствовала, что больше всего на свете желает, чтобы он был счастлив. Она не в состоянии была подарить ему это, но, по крайней мере, могла помешать тому, чтобы он стал несчастным.
Девушка молчала, и спустя минуту маркиз сказал:
— Я хочу, Эрайна, чтобы вы мне ответили, почему это огорчило бы вас.
— Вы были так добры ко мне… и я считала долгом помочь вам.
— Вы уже помогли мне, а когда я поднял вас на берегу, и вы положили голову мне на плечо, я понял, что вы счастливы быть со мной.
Голос у него был низкий и глубокий, в нем звучала незнакомая до сих пор Эрайне молящая нота… Эрайна крепко сжала его руку.
— Я думала, что… умерла, но когда вы дотронулись до меня, я ожила снова.
Маркиз молчал; его молчание показалось Эрайне странным, и она взглянула на него.
Глаза их встретились, и девушка вздрогнула от необычного и неизведанного ощущения, охватившего ее с такой силой, что она почти задыхалась.
— Быть может, я ошибаюсь, — спустя несколько секунд заговорил маркиз, — но мне кажется, Эрайна, что вы любите меня.
Он смотрел ей прямо в глаза, и невозможно было не сказать ему правду.
— Да… я люблю вас, — прошептала Эрайна, — и хочу помочь вам, но я никогда не стану вам обузой, и как только вы велите мне уехать, я поступлю, как обещала, не причинив никаких хлопот.
— Этого не произойдет, по крайней мере, миллион лет, — тихо произнес маркиз, наклонился и прижал свои губы к ее губам.
На секунду она не поверила, что это произошло. Потом восторг охватил все ее существо, такой пылкий, такой всепокоряющий и сильный, как удар молнии.
Эрайне чудилось, что маркиз подарил ей солнечный свет и вознес ее высоко над зарослями вереска к самому небу.
Он обнял ее одной рукой и крепче прижал к себе, целуя, и после всего, что ей довелось перенести, она, словно попала в Божий рай, такой чудесный, что покинуть его значило бы умереть.
И она поняла: этого она хотела всегда.
То была любовь, какой ее мать любила отца, а он — ее, и ничто больше не имело значения, кроме любви, заполняющей весь мир, и небо, и море… ничего, кроме любви.
Маркиз поднял голову и сказал:
— Я люблю тебя!
— К-как вы можете? — пролепетала Эрайна. — Стольких прекрасных женщин вы могли бы любить…
— Эти «прекрасные женщины», как ты их называешь, — произнес он с улыбкой, — ушли далеко и забыты. Когда я увидел тебя на берегу и подумал, что ты мертва, я понял, что чувство мое к тебе было таким, какого я никогда не испытывал прежде.
— Вы… ты любишь меня? В самом деле, любишь?
— Мне понадобилось бы много времени, я уже говорил, что не меньше миллиона лет, чтобы рассказать тебе, как сильно я люблю тебя.
— Я не могу поверить! Ты такой замечательный, такой добрый, такой… необыкновенный. Я считала тебя ангелом Божьим, посланным спасти мою мать, а не мужчиной, который мог бы полюбить меня.
Маркиз улыбнулся.
— Но я мужчина, и я считаю тебя такой очаровательной, красивой, волнующей… Я не могу поверить своему счастью — ведь я, наконец, нашел то, что так долго искал.
Он притянул ее ближе к себе и сказал:
— Помнишь, ты рассказывала мне, что наше приключение похоже на странствия Одиссея и Ясона? Я, как и они, обрел желаемое.
— И это была любовь?
— Любовь! — твердо ответил маркиз. — Настоящая любовь, и она позволила тебе увидеть во мне рыцаря.
— Но… ты им был всегда!
— Тебе предстоит сделать меня им в будущем… вернее, сделать меня настоящим главой клана.
— Ты имеешь в виду…? — еле дыша, спросила Эрайна.
— Я имею в виду, что собираюсь остаться здесь, — маркиз не дал ей договорить. — И жить той жизнью, какая мне предназначена, руководя моим народом.
Прильнув губами к ее нежной щеке, он продолжал:
— Я думаю, ты понимаешь, что я не смогу осуществить это без твоей помощи.
— А ты уверен… вполне уверен, что хочешь меня?
— Как нельзя более уверен.
Эрайна, немного помолчав, проговорила:
— Мне нужно кое-что тебе сказать.
— Мне нужно сказать тебе очень многое, — перебил ее маркиз, — но мой отец хочет видеть тебя. Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы спуститься к обеду? Ты можешь вернуться в постель сразу после этого.
— Я вполне хорошо себя чувствую, — сказала Эрайна. — И хочу быть с тобой.
Маркиз ответил поцелуем.
Она ощущала, как сильно и часто бьется его сердце — и это было самое волнующее ощущение, какое только можно себе вообразить.