– Ты что орешь? – раздался недовольный голос со стороны входа. Охнув от боли, я посетовала, что умудрилась-таки пропустить момент появления «гостя».
– Вы кто? – недовольно уточнила у темноты, поскольку голос был мне незнаком.
– Кто надо. – ухмыльнулся неизвестный, – Что хотела?
Судя по высокомерным ноткам, ответов я пока не получу. Но это не значит, что не попытаюсь:
– Где мои слуги?
– Где надо.
– Я пить хочу.
– Потерпишь. – вот нахал! Дерзит, значит, уверен, что ничего ему за это не будет. Но именно это понимание заставило липкую волну страха уйти, а на её место пришла злость.
– И в уборную тоже!
– Сильно? – спустя несколько секунд замешательства услышала я.
– Очень. – порывалась сказать какую-то гадость, но сдержалась – не ровен час надоест новоиспеченному тюремщику капризная девица.
– Ладно. – негодяй подошел ближе и я, наконец, смогла увидеть его простоватое лицо в слабеньком освещении. Немного старше меня самой, темноволос, но то, что не скрывается, является очень плохим признаком – в живых оставлять не собираются. – Ноги освобожу, но руки оставим связанными.
С тенью сожаления сказал парень. Благодарить не стала, но спросила его имя. Вопрос он проигнорировал, но я и не надеялась получить ответ, так, проверяла границы. В ванной меня одну не оставили, а жаль. Тут в тайничке у меня лежал кинжал, мне бы он не помог – силы не равны, но всё же лучше, чем вообще безоружной. С сожалением подумала, что гварды, будь они дееспособны, пришли бы на выручку. Придется ждать. Хотя…
– Ну, что застыла? – недовольно буркнул он.
– Не могу при посторонних. – смутилась. При чем по-настоящему, даже уши заалели.
– И что предлагаешь? Оставить тебя одну? Ещё чего!
– Позови кого-то из служанок… Пожалуйста.
Фыркнув что-то невразумительное, парень почесал голову, но больше ничего не добавил, а тупо на меня уставился. Фи, что за манеры! Пользуясь случаем, я рассмотрела его одежду. Бедненько, но чистенько. Кто-то из слуг? Наших? Не думаю, но в виду того, что слуги пропадают, а на их место приходят новые, все может быть. Тьма! Старых, проверенных слуг убирают, вызнают все подробности о домах, а потом на их место присылают засланных казачков, лояльности которых хватило только до… Боги-и-и… Это что же получается? Не на самом празднике мерзавцы-заговорщики решили прибрать все к своим рукам, а уже после, когда и тайная канцелярия, и служба дознавателей, и гварды – все, абсолютно все расслабились, и дать достойный отпор оказалось в разы тяжелей. Как же все плохо!... И как же хорошо, что я удумала сбежать из дома!
– Слушай, мне связанной отсюда не выбраться. И сделать... дела я хотела бы в одиночестве. – по глазам и ухмылке (особенно по ухмылке) вижу, что не проняло. – Сделай обоим доброе дело: пока я тут… эмм… умоюсь, принеси из соседней комнаты кувшин с вином, мне нужно немного успокоиться, да и сам напиток грозит к утру выдохнуться. Что ему пропадать? – с намеком сказала, надеясь, что парень поведется на эту уловку. – У нас в доме остановился гость, но сегодня он ночует во дворце… – ноль реакции. Сделав лицо скучающим, снисходительно добавила: – Впрочем, как хочешь. Жаль, если фруктовое ишшалиинское пропадет, какой букет... До утра в тепле постоит – в уксус превратится.
А вот возможность задаром приложиться к качественному вину его проняла. Тьфу, а не повстанцы!
– А ты смелая. – в очередной раз ухмыльнулся парнишка, – Не орешь. Не умоляешь о пощаде.
– А смысл? – ответила, подражая его интонации, – Не думаю, что мои унижения исправят ситуацию.
– Что, аристократы даже умирают с достоинством? – злобно ощерился он.
– Не все. Но я пока еще не умираю. А вот умыться хочу. – демонстративно направилась к умывальнику, как смогла, намылила руки и умылась. Провела холодными ладонями по шее и тихо зашипела от боли. – Так как насчет вина?
– Но если там не ишшаллиинское... – с намеком показал он мне кулак, на что я ответила только высокомерным взглядом, мол, ты за кого меня принимаешь? – Не вуздумай даже рыпнуться – пожалеешь! И двери я оставлю открытыми.
– Да хоть нараспашку! – едва не рявкнула я. После чего меня наконец оставили одну.