– И чем же мой братец меня лучше?
– Да всем! О нем хоть не ходит слава ловеласа!.. Оооо!... Мой бедный отец! – предательская слеза скатилась по щеке. – Что же теперь будет?! Что же ты наделал, Джинни?
Неловкое молчание, вслед за таким же неловким вопросительным взглядом, воцарилось в карете. Я представляла последствия того, во что мне выльется эта совместная и далеко не приятная поездка в карете с холостым дарином. Без компаньонки, без гувернантки, без прислуги. Только он и я...
– А что я наделал? – словно ядом плюнул «друг», в то время как я уже успела позабыть о его присутствии. – Твой отец будет благодарен, что я не дал замерзнуть его тепличному цветочку среди улицы в метель! Ты о чем думала, Рина? О чем ты думала, когда в легоньком плаще выбежала на улицу? Где твоя карета? Мозги твои где? Вместо того, чтобы сокрушаться о репутации, ты бы о здоровье своем подумала!
– Я... я подумала. – не произвольный всхлип таки сорвался с губ.
– Подумала она! – фыркнул Юджин. – А о детях ты тоже подумала?
– К-каких еще детях?
– Тех, которых может и не быть, если ты замёрзнешь на ледышку. – голос его прозвучал глухо, но в тот момент я не придала этому внимания, поскольку была целиком и полностью поглощена собственными размышлениями о... глупостях. О глупых глазах цвета лесного ореха, которые не шли из моей головы с того самого момента, как мне приснился дурацкий сон.
– Оставь в покое меня, мою семью, моего жениха и мою жизнь! – взвилась я, как только поняла, что повеса всей Каританы пытается читать мне морали.
– Приехали! – донеслось с козлов и я, не раздумывая больше ни секунды, выскочила из кареты даже не поблагодарив за то, что до дома меня таки довезли. Да и не попрощалась – не до того было. Мое раскрасневшееся от злости лицо пылало праведным огнем! Ну это надо же! Дожить до того, чтобы какой-то... какой-то выскочка меня уму –разуму учил!
Ворвавшись в дом, словно ураган, на ходу приказала принести горячей воды для ванночки для ног (все таки замёрзла) и горячего вина со специями, а сама убежала наверх в свои комнаты чтобы привести себя в порядок и немного успокоиться. Умостившись в кресле у камина, я попыталась приструнить расшатавшиеся нервы и понять, от чего средний отпрыск дара Фергуса так сильно действует мне на психику.
Если здраво подумать, все началось со сна, приснившегося мне пару месяцев назад.
Я стою у алтаря, в подвенечном платье. Счастливая, ведь этого дня я так долго ждала. Слух улавливает некоторые фразы из проповеди:
– ... в горе и в радости, в свете и во тьме, в слезах и в счастье – истинный путь двух верных душ, которые пред Светлыми Богами объединяют их судьбу...
Улыбнувшись, я поворачиваю голову к своему без пяти минут мужу и... улыбка моя мрачнеет, а во взгляде застывает недоумение – на меня озорно смотрят глаза орехового цвета. Его улыбка теплая и мягкая исчезает так же быстро, как и моя, но вместо удивления на его лице проявляется хищный оскал. Мне страшно. Все не так, как должно бы быть! Пытаюсь отстраниться, вырвать свою руку и, по возможности, сбежать от алтаря, сбежать от этого человека, чье присутствие здесь в корне неправильное! Юджин.. он железной хваткой удерживает мое запястье и снисходительно улыбается. Меня окатывает волной сандала и спелых яблок. Мне нечем дышать, а сердце так и рвется из груди.
– ...Для подтверждения вашей доброй воли, прошу разделите Кровавую Чашу. – врывается в сознание голос Брата и в моей свободной руке оказывается кубок с вином.
Еще перед обрядом, каждый из нас сцедил по семь капель своей крови в золотую «кровавую чашу», богато украшенную драгоценностями. Мы улыбались друг другу и шутили, что этот ритуал – пережиток прошлого, но и не сопротивлялись. Это было... забавно. Но тогда со мной рядом стоял Иен! Не Юджин!
Странно, но я без малейшего колебания и сопротивления протягиваю руку к чаше и делаю символических три глотка, потом протягиваю ее к Юджину, который опустошает сосуд в считанные секунды.
– Волей Светлых Богов объявляю Обряд Единения завершенным, отныне и до конца Светлого мира дара Катарина и дар... являются супругами.
Имени, которым Брат назвал моего теперь уже мужа, я не расслышала, но замечаю, что взгляд супруга возвращается на мое лицо, и теперь в его слегка раскосых глазах можно прочитать удовольствие. Он получил то, что хотел...
Проснувшись в холодном поту, я трясущейся рукой потянулась к колокольчику у кровати. Тревога все ещё не покидала меня и хотелось, чтобы хоть кто-то в этот самый момент мне сказал, что это был всего лишь сон. Но я... бессильно опустила руку на одеяло: на дворе все ещё была глухая ночь, а на столе стояла тарелка со спелыми поздними яблоками, благоухающими на всю комнату.