– Рина, вам письмо. – прервала мои мрачные размышления Оли. Когда она вошла? Я вообще не заметила.
– Спасибо. Подготовьте, пожалуйста, спальню.
– Конечно. Тяжелый день? Может, действительно вызвать лекаря?
– Лекаря завтра. – решила я, а то что-то действительно неважно себя чувствую. – А день... День обычный, бесконечный только. – усмехнулась я под конец и знаком дала понять, чтобы меня оставили одну.
Письмо оказалось без подписи. Простой плотный конверт и моим именем. Странно. И страшно. Открывать совсем не хочется. Спохватилась и позвала Оли, пока та далеко не ушла.
– Кто доставил письмо?
– Не знаю. Оно вместе с остальной почтой пришло. Я нашла его среди остальных писем и свитков.
– А от кого..? А впрочем, неважно. – махнула я рукой. – дар Кригер где?
– В обед еще уехал, пока не возвращался.
– И, конечно же, никому не сообщил куда направился.
– Естественно. – согласилась девушка. – Карету взял, а остальное... – и пожала плечами.
– Понятно. Попроси, чтобы мне сразу сообщили, когда он вернется. Мне нужно срочно с ним переговорить.
– А если он ночью поздней...
– Даже если ночью поздней. Разбудить немедленно, понятно? – Оли кивнула, – Ступай, как только подготовят комнату – сообщи, и можешь быть свободной.
Руки прямо чесались открыть конверт и прочесть содержимое, но останавливало меня то, что я опасалась всяческих болячек. Мастер часто мне рассказывал, как черные ландскнехты используют различные порошки для исполнения заказа. Порошок, допустим, белладонны, кладут в конверт с обычным письмом, или же саму бумагу вымачивают в соке этого растения, и все – дело сделано. Достаточно подержать в руках такую бумажку и после этого, не помыв руки, съесть что-то и ты – покойник. Для этого могут пригодиться и порошки кикутты и ришчины. Порошок ядовитого плюща вызывает ожоги, одалимы – удушье, аэтусса – кишечные колики с головокружением и тошнотой, часто с летальным исходом. Вообще примеров много, как и возможностей расстаться с жизнью. А вот учитель ботаники, наоборот, утверждал, что аэтусса – растение безобидное, а её отвар бодрит дух. Мастер тогда рассвирепел, наорал на учителя (он потом почему-то уволился, сказав, что с такими невежами он не собирается работать) и начал лично заниматься со мной травоведением. С Кригером учиться оказалось опасней, но намного интересней. Особенно мне нравились наши практические занятия на которых мы разбирали пучки трав на ядовитые и безопасные, обсуждая лечебные свойства отваров и порошков, свойства испарений, настойки и различные смеси для мазей и масел.
Именно поэтому я не понаслышке знала чем может быть чревата моя беспечность. А наставления отца перед отъездом только подхлестнули панику и паранойю. Пока раздевалась, пока готовилась ко сну, то и дело поглядывала странный конверт без подписи. Под конец хорошенько вымыла руки, заставив сделать это и девушек, наконец-то забралась под теплое одеяло, решив завтра утром разобраться с таинственным письмом.
На фоне последних событий сон не спешил посещать мою комнату. Да и весь дом, похоже, тоже. То и дело был слышен скрип половиц, кто-то вздыхал, деревья за окном качали голыми ветками, а ветер пытался задуть в комнату раз за разом бросая в стекло крупицы льда и снега. Обстановка не из самых спокойных и приятных, да и сама я была не слишком расслабленной: даже если мне удавалось не надолго забыться коротким тревожным сном – вскоре просыпалась от резких звуков непогоды. Именно поэтому, когда в дверь моей спальни постучали, я с нескрываемым облегчением встала с кровати и поспешила открыть дверь (в последнее время я стала закрывать ее на засов изнутри).
– А кабы это не я был, а кто-то другой? – злобно прошипел мастер входя в комнату и оттесняя меня от прохода. – Твоя беспечность тебя погубит!
– Мастер, ну я же знала, что это вы! Вы же мне ответили! – возмутилась я, вовсе не стесняясь, что мужчина меня видит меня практически в ночной рубашке. Да и что мне стесняться, если я занимаюсь с ним фехтованием в обтягивающих брюках! Так что, стесняться нечего. Но Кригер не был бы Кригером, если бы не продолжил читать морали: