– Конечно.
– Джинни... – осторожно начала я, разговаривая словно с умалишенным, – Джинни, послушай, ты не можешь оставаться в этом доме на ночь. И это не обсуждается. – ноль реакции. – Джинни, у меня скоро свадьба! Я не могу ночевать под одной крышей с... тобой! – взвизгнула под конец.
– Я понимаю. – вздохнул. – Но и ты пойми, сохранение твоей жизни намного важнее для короны, нежели твоя свадьба. Так что я остаюсь. – потом его лицо исказилось, убирая маску лицемерного добродушия: – И скажу тебе больше: слуги уже готовят мне комнату рядом с твоей.
– Ты не посмеешь… – «Тьма, там же... Смежная комната! Тьмаааааа!» от осознания размеров западни, в которую я попала, мне стало дурно.
– Уже посмел. А королевская грамота тому послужила причиной.
После этих слов я вообще потеряла остатки самообладания и, похоже, рассудка тоже и влепила ему звонкую пощечину...
...Немая сцена: воздух звенит от напряжения, я стою и придерживаю ноющую от боли руку, на щеке Джинни проступает отпечаток моей ладони... Мастер должен гордиться мной – тренировки с тяжелым железным прутом не пошли даром... И всё же я боюсь реакции Юджина и с ужасом смотрю в глаза, преследовавшие меня последние месяцы во снах... Это конец. Моим глупым мечтам после такого точно не суждено сбыться. То, что я только сделала – хуже сплетен, хуже клеветы и измены. За рукоприкладство у нас судят строго. Весь род.
Ну и пусть! Давно пора выбросить ненужные мысли из головы, а «друга» из сердца. Теперь он – хозяин моей дальнейшей судьбы, а я – его заключенная и подневольная. Отныне его слово – для меня закон, если я не хочу, чтобы пострадали мои близкие. И он это знает. Понимание сего горит яростью в его глазах. А еще злой насмешкой на губах: ему стоит лишь рассказать о только что случившемся – и пятно позора не смогут смыть с себя ни мои дети, ни внуки, не говоря о моем отце.
– Иди в дом, Катарина. Поздно уже. – слишком спокойно сказал он. – Воспитанные дарины в это время должны находиться в своих комнатах. – началось. Прощай свобода, прощай беспечная жизнь. – Попроси, пожалуйста, дара Кригера уделить мне несколько минут. – приказ замаскированный под просьбу догнал меня уже на пороге. Я только вздрогнула, но не ответила и не обернулась, чтобы посмотреть в глаза своему тюремщику.
Мастер стоял сразу же за дверью и, судя по тому, как он неодобрительно качал головой, был в курсе всего. На секунду сжав мои плечи, он вошел в конюшню, а я побрела к дому.
Горничные встретили меня у входа. Обе со смесью сожаления на лице: они о смежных комнатах знали... Но знал ли о них Юджин?
– Мои хорошие, я так благодарна, что вы у меня есть! – не удержалась от порыва и крепко обняла обеих девушек. – Мне предстоит очень трудный период, во время которого нужно будет постоянно находиться в компании дарина Майера...
– Рина, – перебила меня Мира, – мы с вами, и в обиду вас не дадим. Мы даже городских слуг подговорили... В общем, о смежных комнатах дарин никогда не узнает. В его комнатах мы на место внутренней двери передвинули шкаф, а саму дверь закрыли на ключ и на засов с вашей стороны. Он не сможет пробраться к вам в спальню и обесчестить.
– Спасибо, – я тепло улыбнулась обеим. – Я никогда этого не забуду.
– Не за что, Рина. – ответила Оли. – Ванна уже полна горячей воды, а повар сейчас разогревает мясо и легкие закуски. Идите и отдыхайте.
Еще раз обняв девушек я заспешила наверх. Хотелось укрыться в своем маленьком мирке, ограниченном двумя комнатушками и небольшой ванной. Но, самое важное, не столько ограниченном, сколько еще и плотно закрывающемся на внушительный засов!
При помощи Миры я избавилась от вычурного наряда и шпилек в волосах. Искупалась. Быстро перекусила и, закутанная в теплый домашний халат и мягкие туфли без каблука, сидела за бокалом горячего вина со специями и размышляла над ситуацией, в которую попала по собственной глупости. В сознании крутился только один вопрос: как мне дальше быть?
Юджин не дурак, он понимает, что отныне я у него на крючке, и мне остаётся только поддаться: слушаться его во всём. А это значит не иметь возможности ответить отказом, исполнять его приказы и ловко замаскированные под оных «советы». Это... Это просто ужасно! Я не смогу так! Я не хочу!
Но что делать, если мой голос больше ничего не стоит? Что делать, если Иен...
«О, Боги!! Иен!» подумала и закрыла глаза, пытаясь загнать назад навернувшиеся слезы: всё то, чего я так боялась после благословения короля на этот брак, теперь практически свершилось. «Что я наделала?» слезы уже без преград катились по щекам, проскальзывали сквозь прижатые к лицу пальцы и терялись в шерстяных рукавах...