Теперь закашлялась я, пытаясь замаскировать смех. Юджин со злостью, смешанном с неверием и удивлением, подозрительно на меня смотрел. Красная ягода дюссэлии, не до конца перетертая с сахаром, медленно сползла с кончика носа и упала на белый воротничок рубашки, оставив на нем неряшливое пятно. Я не удержалась и, прикрыв рот ладошкой, тихонько захихикала. В данный момент смешным было все: и выражение лица Джинни, и его испачканный нос, и остатки ягод на рубашке...
– Не смешно! – процедил он и слизнул с верхней губы каплю джема.
Вот тогда я и не выдержала, и рассмеялась от души! Джинни начал закипать и теперь смотрел на меня с угрозой. Когда я заметила это, придушила волну истерического смеха, от которого у меня в животе начались колики, и наконец на полном серьезе, но со слезами на глазах, смогла выговорить:
– Вы правы, дарин Юджин, хи-хи... кхм... Да, это совсем не смешно. – и с гордо поднятой головой и широкой улыбкой начала вернулась к своему месту. Когда садилась на стул, соответственно была повернута к нему лицом, от улыбки на губах уже не осталось и следа. Серьезности хватило ровно до того момента, как я подняла на него глаза. – Ик! Эмм... хи-хи... кхм... – «возьми себя в руки!» – дарин Ю-ху-джин... кхм-кхм... Попросить слуг принести вам ванночку с водой и чистое полотенце?
– Не нужно. – а шипеть на меня не стоило, не один он оказался зажат в тиски независящих от него обстоятельств. – Мне будет достаточно, если вы, дарина, сможете наконец успокоиться!
– Прошу прощения, больше этого не повторится.. – как-то сразу на меня нахлынули воспоминания вчерашней моей выходки, да и сегодняшнего представления в конюшне. Сникла.
– Не берите в голову, дарина. – ухмыльнулся Джинни увидев изменения в моем настроении. – На самом деле я очень вам благодарен за то, что не дали мне задохнуться. – и он вытер лицо лежащей рядом салфеткой. – Впрочем, нужно будет посоветовать дару Хабору выбрать более легкое оружие для ваших уроков, а то… рука у вас и так далеко не легкая, а с такими тренировками, боюсь, станет еще тяжелее. – усмехнулся паршивец.
Мне стало дурно: Джинни неприкрыто намекал на неженское занятие, а одно его слово – и об этом узнают все кому не лень. А если... Я и так от него завишу много больше, чем мне того хотелось бы, так что... Нечего терять!
– Дарин Юджин, я бы вас хотела попросить никому о моих занятиях с мастером Кригером не рассказывать.
– Дарина Катарина, и почему я не должен этого делать? – хитро улыбнулся он, а я едва не заскрежетала зубами.
– Потому что сплетничать – запрещено. – по лицу Майера было понятно, что законы его не остановят. – И ещё потому, что я предлагаю вам сделку. – Джинни заинтересовано склонил голову, и пришлось договаривать: – Дуэль. До первой крови. Побежденный исполняет одно желание.
– Как интересно! – процедил он. – Вы, дарина, настолько уверены в своей победе, что ставите на кону исполнение любого желания?
– В пределах приличий, дарин.
Побарабанив по столешнице, Юджин улыбнулся и весело сказал:
– Я принимаю ваши условия, дарина Катарина. Завтра на рассвете... да хоть бы и в вашей конюшне. Секундантов, думаю, не нужно звать. Мы ведь не собираемся жульничать, правда? – отрицательно покачала головой, – Отлично! Со своей стороны обещаю, что не буду драться в полную силу. Идет?
– Конечно, дарин Юджин. Благодарю за предоставленную возможность.
После этого мы больше не разговаривали. Я молча допила свой отвар с гренками, даже не посмотрев на другие яства на столе – аппетит практически полностью пропал. Хотелось вновь отыскать мастера и спросить, о чем они с Майером беседовали, после моего побега, но это не представлялось возможным – мне нужно было собираться к Софи, а сразу после обеда была назначена встреча с портными. Праздник уже скоро, всего четыре дня осталось.
Гуляния обычно начинаются еще в канун Солнцестояния: жители с вечера выходят на центральную площадь, где устраивают прощание с убывающим годом – жгут соломенную куклу в человеческий рост и ругают ее за все плохое, что она принесла в прошедшем году. За сожжением следует пьянка, танцы и, иногда, мордобой. Так всегда и везде было, так что ничего нового и в этом году не будет. В день самого Солнцестояния, выставляют на площади качественно отшлифованную и детально вырезанную деревянную куклу, тоже высокую, и к ней по очереди сходятся с подаянием, чтобы задобрить год грядущий и загадать желание. Еду и собранные деньги городской Организаторский совет (не путать с Королевским Организаторским Советом, куда приставили министерских отпрысков) передает в детский хайм (4) и шпиттель (5).