– Дарина Катарина, с вами все в порядке? – участливо спросил Джинни, но я ни на секунду не поверила в его искреннюю заботу и только качнула головой, мол все хорошо. – Не похоже, дарина. Что происходит?
– Ничего, дарин Юджин. Все в порядке.. – запнулась, поскольку поняла, что пока не узнаю, что отец написал Кригеру – не успокоюсь. А в том, что мастер тоже получил письмо, я уверена на все сто. – Вы знаете, дарин, – обращалась вежливо, поскольку Мира и Оли принесли готовые блюда, но взгляд мой решительный. – у меня как-то пропал аппетит. Вы не обидитесь, если я вас оставлю одного?
– Конечно обижусь. – жестко ответил он, от чего не только я, но и горничные застыли от холода его голоса. Потом его взгляд переместился на девушек: – Оставьте нас с дариной Катариной наедине.
Была бы моя воля – я бы тоже сбежала! Но его решительное лицо... и глаза, не обещающие ничего хорошего, буквально пригвоздили меня к креслу. Горничные ушли, виновато кивнув на последок. Звук закрывающейся двери и меня вновь удостаивают внимания:
– Рина, что произошло?
– Ничего. – нервно дёргаю плечом, что только выдаёт мою нервозность.
– Не ври мне! – Джинни едва не сорвался на рык и звонко ударил ладонью по столу, от чего подпрыгнули и приборы, и бокалы, и я тоже. – Последний раз спрашиваю: что произошло?
– Нездоровится мне... – уткнулась взглядом в тарелку, боясь посмотреть на собеседника.
– Ри, ты меня хоть за идиота не держи, а? – устало покачал головой, становясь похожим на человека, а не на дознавателя. – Что с тобой происходит, малышка Ри?
Нежность. Да, именно она мёдом растекалась в его голосе, от чего по коже пробежали мурашки, а лицо налилось краской.
– Я тебе не малышка! – звенящим от злости голосом ответила я и посмотрела на него в упор. – Не смей меня так называть! Никогда!
– Раз не можешь ответить на прямой вопрос, то я к тебе буду относиться как к ребенку и называть соответственно. – мне вновь стало холодно от его тона. – Так что? Кем ты выбираешь быть? Малышкой, не способной говорить, или взрослой дариной? – равнодушный взгляд в мою сторону. Актер и позер! – Что произошло?
– Даже если бы что-то и произошло, то вас, дарин Юджин, это не касается! Прекратите вмешиваться в мою жизнь и оставьте меня в покое. – отодвинула кресло и попыталась встать. Но он быстрее и в считанные мгновения оказался за моей спиной и руками надавил на плечи, заставляя заново сесть. От прикосновения к неприкрытым участкам кожи у основания шеи мое лицо опять вспыхивает. Попыталась вырваться – но куда уж мне соревноваться силой с мужчиной. Поэтому просто зашипела от злости: – Дарин Юджин, вы делаете мне больно.
– Дарин Юджин, может, и делает тебе больно, – хмыкнул он зло, – Но если попросишь твоего друга Юджина, то он, может быть, поможет тебе справиться с ненавистным тебе человеком.
– Юджин, – приняв решение и заткнув глас ярости, – отпусти...
– А волшебное слово? – уже откровенно развлекается он. Тьма тебя раздери!
– Юджин отпусти меня, пожалуйста!
Ладони больше не давили, но он их не убрал, словно говоря «я здесь, я всё ещё зде-есь! Так что не рыпайся!». Как-то перехотелось и «рыпаться», и проверять, что произойдет, если взбунтую. И причина не в страхе, что сковал каждую клеточку тела, а в том, что Джинни большими пальцами начал выводить узоры на шее, и волна жара разлилась из груди и затопила всё тело.
– Прекрати. – пересилила себя и против воли выдохнула, но он не внял моей просьбе. Или, может, не услышал? – Пожалуйста, Юджин, прекрати. Ты... – а в голове крутилось совсем другое: «продолжай», «не останавливайся». – Ты ставишь меня в неловкое положение, Юджин! – резко, словно только сейчас поняв, что он делает, парень убрал руки, а я в тот же момент почувствовала себя одинокой, едва удержалась, чтобы обхватить себя руками, возвращая телу хоть каплю былого тепла. – Ты не имеешь права так со мной поступать, Юджин. Ты понимаешь, в какое положение мог меня поставить своими капризами, войди кто-то сейчас? – возмущалась я тихо. Даже не я – моя обида, пытаясь докричаться до него: «почему не я? Почему Эсси?» – Прошу тебя, не делай так больше.
– А что я сделал не так? – слегка хрипловатый голос Джинни заставил меня вздрогнуть.
– Ты меня унизил, Юджин. Ты отнесся ко мне, как к одной из... – запнулась, такие слова негоже произносить даже взрослым мужчинам, не то что юным даринам. – Я не одна из твоих любовниц и никогда ей не стану. Предлагаю... забыть этот эпизод, словно ничего и не было. – ...больно, как же больно! – И прошу тебя больше ко мне не подходить ближе, чем на расстояние вытянутой руки. – ...иначе я сама не выдержу и паду к твоим ногам, словно те «две или три дюжины» дарин.