поднялась буря аплодисментов.
Мирдзе, также стоявшей за сценой, казалось, что именно после этого стихотворения уместнее всего говорить о постройке Народного дома. Когда аплодисменты затихли, Стасик объявил:
— Слово имеет комсорг волости Мирдза Озол.
— Еще одна поэтесса! — произнес кто-то вполголоса, но достаточно громко, чтобы Мирдза услыхала. Однако это ее не смутило, она подхватила внезапно осенившую ее мысль и начала:
— Если в старину о поэтах говорили, что они строят воздушные замки, то советские люди в самом деле сооружают дворцы. Нам в волости тоже надо построить себе дворец, но мы назовем его попроще — Народным домом. Это не будет стихотворением, сочиненным в уединении, нам надо будет писать его всем вместе.
И она рассказала о своем замысле — привлечь всех к работе и за лето построить Народный дом.
— Я думаю, вы меня поддержите, особенно те, кому сегодня не хватило мест, — она хотела закончить шуткой, но вдруг горячая волна ударила ей в голову: показалось, будто в дверях стоит человек со шрамом на щеке. Да, он действительно стоял среди тех, кому не хватило мест, и смотрел на нее. Встретившись с нею взглядом, он подбадривающе кивнул.
Со сцены она прошла в зал и хотела сесть на свое место рядом с Зентой, но ее влекло к дверям, словно надо было убедиться, не ошиблась ли.
Упмалис стоял, прислонившись к дверному косяку. Заглядевшись на сцену, он не заметил, как подошла Мирдза. Она положила ему на плечо руку. Он повернулся к ней щекой с розоватым шрамом и, вместо того чтобы поздороваться, молча улыбнулся. Мирдза взяла его за руку и повела в зал. Им пришлось пройти мимо Эрика. Он посмотрел на нее, но лицо его осталось безразличным. Мирдза усадила Упмалиса рядом со своим отцом, сама же осталась без места и хотела уйти, но Упмалис потеснил Озола, Зента подвинулась ближе к Петеру, так на краях двух стульев для Мирдзы освободилось узкое местечко.
— Я сейчас дам тебе слово, — шепнул Озол гостю.
— Не надо. Я уже наговорился досыта, — шутил Упмалис, — читал доклад в соседней волости.
После русского народного танца, исполненного Никой и Асей, на сцену вышел Стасик, чтобы объявить следующий номер программы — выступление ученического хора, но его перебил вставший с места Озол.
— Товарищи, все вы, наверное, помните нашего прошлогоднего гостя в День победы, секретаря уездного комитета комсомола Упмалиса. Попросим его и сегодня сказать нам несколько слов. Слово имеет товарищ Упмалис.
Упмалис поднялся, незаметно погрозив Озолу кулаком. Он не стал подниматься на сцену — у него была привычка говорить с места. Девушки и юноши помнили его и, аплодируя, повскакали со скамеек.
— Я не знал, товарищи, что у вас есть свои поэты, — начал Упмалис с улыбкой. — И такие, которые пишут стихи на бумаге — кровью сердца, разумеется, и такие, которые призывают сочинить целый Народный дом.
Его слова проникали в сердца слушателей. Даже старики улыбались, подняв кверху бородатые лица.
— Я, к сожалению, прозаический человек и поэтому хочу предупредить поэтов, что не следует забывать и о буднях. Если в Народном доме на доске почета будут записаны, — надо полагать, золотыми буквами — имена его строителей, то я приеду и вычеркну тех, чьи имена не будут и на другой доске — доске мастеров высоких урожаев. Согласны?
— Да! Да! — раздалось изо всех углов зала.
Он напомнил об обязанностях комсомольцев и молодежи во время сева, подчеркнул, что недостаточно только засеять — за посевами надо ухаживать, надо бороться с сорняками, и закончил:
— Предлагаю предупредить, что в день открытия Народного дома у входа контролеры будут проверять руки и белоручек туда не впустят.
Начались танцы. Упмалис пригласил Зенту, а Мирдза танцевала с Петером Ванагом. Она увидела, что Эрик танцует с заигрывавшей; с ним хозяйской дочкой Ильзой Рауде. Ильза строила ему глазки и пыталась вовлечь в разговор. «Нет, этого нельзя допустить! — мелькнула у Мирдзы мысль. — Эрик все-таки слишком хорош для такой гусыни». Она извинилась перед Петером и, разыскав Лайму Гаужен, шепнула ей, чтобы та освободила Эрика от Ильзы, как только объявят дамский танец. Лайма так и сделала. Протанцевав с ним, она усадила его рядом с Яниной и познакомила их. После этого Эрик пригласил Янину и танцевал с ней весь вечер.