— Тебе бы не хотелось уйти? – это частый вопрос среди людей и призраков. Нас не держат тут силой, мы не рабы и не жертвы. Мы сами решаем остаться.
— Куда? – мой голос немного потрескивал, он отличался от того, как он звучал, когда я был жив.
— На ту сторону, — он крутил в руках пустую кружку и избегал смотреть на меня.
— А ты знаешь, что на той стороне?
— Нет, совсем не знаю
— Вот и я не знаю. А здесь есть звук бурлящего чайника, меня всегда это успокаивало. Или я тебе мешаю?
— Вовсе нет. С тобой хорошо. Будто лёгкая прохлада, что медленно крадётся летним вечером в дом из приоткрытого окна. Приятно просто побыть с кем-то, — и он вновь обнажил свой клык.
— Я не крался, я первым был тут.
— Я знаю, — посмотрев на свой телефон, он удалился в комнату. Щёлкнул замок, жильцу снова звонили.
Я не стал задавать ему тот же вопрос, потому что боялся, что ответ мне не понравится. Мы могли бы ещё немного побыть добрыми знакомыми и не открывать двери в жестокое будущее.
Жилец плохо спал. Он часто ворочался и прерывисто дышал. Вставал всегда с первыми лучами и упрямо молчал, пока солнце не скрывалось за горизонт. Порой в особенно тяжёлые ночи он присоединялся ко мне и смотрел очередной фильм. У меня были плохие предчувствия, но я был лишь обычным призраком, поэтому всё что я мог — это быть рядом. Я следовал за ним из комнаты в комнату, сидел с ним по утрам на кухне, а вечерами дожидался у двери, пока он заснёт, и лишь тогда покидал его. И когда мне удавалось уловить еле заметный обнажённый клык, я думал, что хорошо справляюсь. Но всё имеет свойство заканчиваться, и я уже знал, что завтра совсем новый жилец придёт в мой дом.
Но сейчас мы смотрели чёрно-белый фильм в полнейшей темноте друг возле друга и старались не издавать ни звука, притворяясь, что мы сможем раствориться и оказаться по ту сторону экрана.
— У меня есть брат.
Я молчал, я верил каждому его слову.
— Он меня ненавидит, потому что… Это он постоянно мне звонит.
— Завтра ты поедешь к нему?
— Он хочет, чтобы я вернулся. Он хочет… Мой брат говорит много глупостей.
— Все братья такие.
— Я не такой.
— Ты всё же берёшь каждый раз трубку и выслушиваешь его.
— Да. Я не могу иначе.
— Ты уверен, что он тебя ненавидит?
— Он должен, он обязан! После того, как я уехал…
— Ты всегда можешь вернуться.
— Я не знаю, как смотреть ему в глаза. Я не знаю… Есть ли у меня силы. Слишком много… Слишком много всего вокруг. Из-за меня он столько вытерпел, но я не могу… Я лишь хуже делаю, — слёзы катились по его лицу, был бы у меня платок, я бы обязательно протянул его. Но это было невозможно, поэтому я сделал только то, что мог.
— Ты всегда можешь вернуться сюда.
— Что?
— Я рад был бы тебя увидеть ещё раз. Если вокруг всё станет слишком громким и ярким, ты можешь прийти сюда.
Неожиданно он рассмеялся.
— Какой у вас интересный подход к рекламе услуг!
— Это не реклама. Ты прав, дом стоит денег, но моя компания нет. Тем более моё желание вновь поговорить с тобой невозможно купить. Я хоть и призрак, но отвечать за себя могу.
Он замолчал, я побоялся, что сказал что-то не то, но жилец лишь ближе ко мне придвинулся и обнял свои колени. Больше мы не разговаривали, вскоре он ушёл в свою комнату, я же так и остался обитать в гостиной.
Утро слишком быстро пробудилось в моём доме. Я стоял у двери и рассматривал фигуру своего жильца. Я пытался запомнить побольше деталей, разглядеть на его лице признаки, которые указали бы мне, что я ошибался в своих размышлениях, что его бег прекратится совсем иначе. Но я не смел надеяться.
— Спасибо, — он запнулся и перешёл на шёпот, — мне давно не было хорошо, как здесь.
Он открыл дверь и хотел уже выйти, как я ощутил, что внутри что-то натянулось. Я не был уверен, что это были мои чувства. Мне казалось, что вся печаль, которую развеял август, вновь сомкнулась вокруг его шеи, и я не выдержал.
— Возвращайся, — мой голос ещё никогда не был таким громким. Он с недоумением посмотрел на меня.
— Я буду ждать. У призраков много времени, я точно дождусь. Только… Только не становись одним из нас.
Он будто застыл в том мгновении, я подумал, что любое прикосновении его разрушит, и что я мог быть последней точкой перед окончательным решением.