Тимур аж задохнулся от ужаса и возмущения. Не зная, что на это сказать, просто двинул бабушке кулаком прямо в здоровенный шнобель.
Бабка отшатнулась от удара, а потом вдруг упёрла руки в бока и рассмеялась:
—Хочешь силушкой помериться? Это можно.
Тимур ошарашенно посмотрел на неё. Несмотря на худощавое телосложение удар у него был поставлен хорошо. Он уже пять лет занимался тайским боксом. Однажды ночью, на него напали два пьяных придурка и забрали все ценные вещи, измордовав до полусмерти. После этого случая Тимур очень усердно занимался и достиг определённых успехов. Но бабка как будто и не ощутила удара, даже кровь не пошла. Парня охватила злость и желание отомстить.
— Ну погоди старая, сейчас я тебе задам! — разъярился он и пробил ей в голову «двоечку», вначале правой, потом левой.
— О, шустрый какой, это хорошо, давай разомнём мои старые косточки, — радостно прокаркала старушенция, неожиданно увернувшись от его ударов, и расставила руки в стороны.
— Что за стойка такая странная, — подумал Тимур, и нанёс мощный прямой удар в прыжке в челюсть бабки.
Но удар снова не достиг цели, бабка отклонила назад косматую голову, усмехнулась и влепила парню прямой хук в челюсть. Тимур едва успел дёрнуть головой, костлявый кулак только слегка чиркнул по подбородку. И пробил свой любимый нижний удар ногой по голени, после такого удара неподготовленный человек сразу падал на землю от боли. Но он словно ударил по бетонному столбу, сильно отсушив ногу, а бабка засмеялась.
— Хороший удар. Только вот нога у меня костяная. И крутанулась на месте выбрасывая эту странную ногу в грудь зазевавшемуся парню. От этого удара его отнесло, словно в него врезался автомобиль на большой скорости и впечатало в стену избушки, где он и осел на землю, хрипя и задыхаясь.
— Эх, совсем ослабел народишко, — прошамкала старуха, и схватив парня за шкирку, словно маленького котёнка, легко подняла её над землёй.
— Что же мне с тобой делать, добрый молодец? — задумчиво пробормотала она, держа его перед собой.
Тимур же мог только висеть и задыхаться, после этого удара из него весь дух выбило.
А бабка продолжила свой монолог:
— Ты храбрый и жалостливый, хоть и дурак. Так и не смог понять куда вас котяток занесло. Ладно негоже такой генотип попросту губить, тем паче, что черепушки нужные у меня уже есть. Не жрать же тебя. Надо же иногда добро творить, — и противно захихикала, прикрыв костлявой ладошкой беззубый рот.
Затем бабушка отнесла задыхающегося парня за калитку и поставила на ноги. Правда ноги у него тут же подломились, и он грузно осел на землю, хрипя и пытаясь глотнуть воздуха.
— Только вот не дойдёшь ты по ночному лесу, — потеребила свой большой нос старушка, — и оставаться до утра тоже нельзя, иначе насовсем здесь останешься. Ладно, уговорил шельмец, дам я тебе подарок!
Она сдёрнула с шеста сверкающий красными глазами череп и молвила:
— Отпускаю тебя, Любомир, отслужил ты своё, иди с миром, — после чего сунула черепушку парню в руки.
И тот в руках Тимура вдруг отозвался глухим мужским басом, — не думал я уже, что такое случится. Спасибо тебе Ягиня. Неужели теперь упокоюсь с миром.
— Упокоишься, коли молодца ентого отведёшь туда, откель он пришёл, — молвила старуха.
— Вы баба-Яга? — задохнулся от своей догадки Тимур.
Бабка зыркнула на неё и проскрипела:
— Молчи уж несмышлёныш. Я может и баба, но звать меня Ягиня.
Парень какое-то время переваривал эту информацию, потом вспомнил про Юлю:
— А девушка моя как-же?
— Была ваша, стала наша, — отрезала Бабка, — её я отпускать не собираюсь. Будет теперь мне служить и помогать. Может чего из неё и получится, ежели дурь выбить. Скажи спасибо, что тебе свободу дала. Или не хочешь на свободу? С нами хочешь остаться?
Сложный и неприятный в обоих случаях выбор, предоставила ей старуха. Остаться в этом ужасном месте, может даже умереть тут и торчать потом на плетне до скончания веков, или уйти и жить дальше. А как потом жить, после такого выбора? Если всю жизнь потом мучится, что бросил тут свою девушку, то и жизнь будет не в радость.
— Я остаюсь! — твёрдо сказал Тимур, вставая на ноги, и решительно посмотрел на бабку.
— Ишь ты! Остаётся он, — усмехнулась старуха, — молодец, конечно! Только извини, не будет, по-твоему. А, по-моему, будет. Не нужон ты здеся, да и девку мне портить будешь своей любовью. Катись давай, может ещё свидимся.
Она сунула указательные пальцы в рот и оглушительно засвистела. Тимура отбросило назад, но подхвативший его вихрь не дал упасть, а потащил прочь от старухи и сверкающих пустыми глазницами черепов. Страшная поляна быстро удалялась и вскоре совсем пропала, только тёмный лес тянулся к нему со всех сторон своими сучковатыми руками, словно пытаясь задержать беглеца. Когда ветер перестал крутить и тащить, бросив его на землю, подал голос череп, который он продолжал сжимать в руках: