— А где комбриг?
— Вон в той избе, — Горюнов показал на стоящий на окраине деревни крестьянский дом с широкими голубыми наличниками. — Там, кажется, штаб стрелкового батальона обосновался. Комбриг с Кропотиным туда пошли.
Значит, комиссар бригады тоже здесь.
В избе было жарко, накурено. А. С. Дружинин сидел за столом и внимательно слушал доклад заместителя командира стрелкового батальона старшего лейтенанта И. Г. Фалина. Комиссар бригады стоял у окна, беседовал с окружившими его командирами и политработниками.
Подождав, пока комбриг кончит разговор с Фалиным, я доложил ему о своем прибытии.
Дружинин встал, протянул руку. Коротко сказал:
— Докладывайте, что с вашим батальоном.
Выслушав, с горечью заметил:
— Да, хорошим комбатом был Коган. Жаль его. Да и всех жаль… Вы, товарищ Лыков, принимайте пока командование остатками батальона. Соберите уцелевшие танки, создайте экипажи. Ускорьте ремонт поврежденных машин. После этого займете оборону вот здесь, — комбриг указал на карте. — На все вам дается два часа. Фашисты вот-вот снова ринутся вперед, а нам и отбивать-то их атаки нечем. Все понятно?
— Так точно.
— А комбата вам подберем. Может быть, даже сегодня.
Задача, поставленная комбригом, была не из легких. Пришлось покрутиться так, что от усталости вскоре ноги загудели. И все-таки остатки батальона были собраны воедино. Он теперь состоял всего лишь из трех танков. Их поставили на самом угрожаемом направлении.
Когда все было готово к бою, я по телефону связался со штабом бригады и доложил Дружинину о выполнении его приказа. При этом добавил, что помпотех батальона И. А. Сечной и командир ремонтно-восстановительной роты воентехник 1 ранга И. Я. Котин обещают в самое ближайшее время вернуть в строй еще несколько машин.
— Торопитесь! — бросил в трубку Дружинин. — Гитлеровцы не будут ждать, пока вы там отремонтируетесь.
Только кончил говорить с комбригом, как позвонили из политотдела бригады.
— Лыков? — раздался в трубке голос Бориса Ивановича Захарова. — Рад, что ты цел и невредим. Батальон ваш хорошо бил фашистов, геройски. В политдонесении ты это непременно отметь. И ходатайствуй перед командованием о награждении отличившихся. Живых и погибших. Ты это еще не сделал?
— Не успел, товарищ старший батальонный комиссар…
— Надо успевать, дорогой мой, — пожурил меня Борис Иванович. — Героев мы должны отмечать сразу же, по горячим следам. Они жизни своей не жалеют, а мы не успеваем о них доброе слово сказать.
Упрек начпо бригады был справедлив. Как же я сам сразу об этом не подумал!
Заверив Б. И. Захарова, что все сделаю прямо сейчас, я сел писать политдонесение.
Но едва довел до конца первую строчку, как началась сильная бомбежка. Над Старьково, над прилегающей к деревне местностью, где находились позиции других подразделений бригады, с неистовым воем закружили вражеские самолеты. А когда бомбежка кончилась, из района села Старые Вецы ударила тяжелая артиллерия врага. Под ее прикрытием гитлеровцы успели подтянуть по автостраде пехоту и танки, развернули их в боевой порядок и пошли в атаку.
Позицию роты старшего лейтенанта И. А. Шепелева атаковали до батальона вражеской пехоты и несколько танков. Наши стрелки дружным огнем отсекли от них автоматчиков, а стоявшие в засаде три тридцатьчетверки батальона сумели поджечь два фашистских T-IV. Потом еще три. Остальные попятились назад.
Потом рота стрелков и наши танки несколько раз переходили в контратаки, отбрасывая врага от деревни. Во время одной из них погиб старший лейтенант И. А. Шепелев. Командование ротой принял на себя ее политрук П. С. Корнач. Но и он вскоре пал смертью храбрых, уничтожив в рукопашном бою четверых фашистов.
На рубеже Старьково, Кундасово бригада понесла новые потери, но сумела задержать врага почти на сутки.
* * *
Очередным рубежом обороны для нашей бригады стало Бородинское поле — поле русской воинской славы. Это здесь, на отлогих холмах, почти 130 лет назад прошедший триумфальным маршем по всей Европе и считавшийся непобедимым Наполеон встретил наконец достойный отпор. Потеряв в сражении у Бородино около 60 тысяч убитыми и ранеными, французский император отдал приказ прекратить атаки. Это сражение надломило силу и дух французской армии, предопределив тем самым ее неизбежный разгром. Кутузовские богатыри дрались так стойко, что даже сам Наполеон вынужден был признать, что они «стяжали право быть непобедимыми».
Само по себе Бородинское поле невелико — пять верст с севера на юг и около двух с востока на запад. Но славу о нем не уложишь в версты, она обошла весь мир.