— Плохо он знал, сукин сын, — выругался Червяков. — Все его планы кувырком полетели.
— Я вам скажу, в России этим завоевателям не везет, — Казакевич усмехнулся. — Кинутся на нашу землю — ух, вот-вот проглотят, и давятся.
— Россия, — тихо произнес Червяков.
— Народ, — в тон ему сказал Слепов, — это же страшенная сила. Народ только вздохнет, а всюду ветер поднимается.
— Правда, настоящая правда, — поддержал Казакевич. — У меня был знакомый аптекарь, так он говорил…
— Тоже в живых нет? — спросил Червяков.
Подвижное лицо Казакевича омрачилось:
— Как-нибудь расскажу я вам, товарищ, как немцы людей убивали. Я сам видел! Да что видел! Я должен там быть, — он выразительно показал себе под ноги, — я был под расстрелом.
— Ну! — удивился Червяков, — и как же…
— Сердце горит, не могу об этом спокойно говорить, — Казакевич отвернулся.
— Н-да, — задумчиво протянул Червяков, — дела.
Помолчали.
— А ну, скоро что ли? Выезжать пора.
В районное село приехали в обед. Хлеб ссыпали на складе Заготзерно, получили квитанции, повернули в обратный путь. Ксаша заехала на машинно-тракторную станцию к Сашеньке. Та была дома, чинила белье. Увидела Ксашу, кинулась к ней на шею, обе заплакали.
— Какое несчастье! Ах, какое горе! — причитала сквозь слезы Сашенька. — Я как узнала, думала сама умру. Бедная ты моя.
Усадила Ксашу, говорила плачущим жалобным тоном.
— Витенька был роднее всех братьев. Если бы кто-нибудь другой, кажется не так бы жалела.
Узнав о том, что нашелся Алексей, мгновенно преобразилась.
— Вот это новость. Какая радость! Милая моя, Ксашенька, как все это замечательно! — Она затормошила Ксашу, порывисто обняла, прижалась щекой к щеке. Отстранилась, взяла Ксашины руки в свои, крепко жала:
— Ну, как я рада тебе. Спасибо, что заехала. Скоро Максим придет, будем обедать. Нынче уже отзанимались. Интересно! В тракторе мотор — это так сложно, думала, не запомню и не пойму никогда. Система зажигания! Ой, как мучилась! Знаешь, приду домой и реву, честное слово. Максим и стыдил и ругал. Поставил меня на ремонт ЧТЗ, знаешь, как трудно! Учись, говорит, будешь моей помощницей. Он ведь лучший четезист!
Была Сашенька по-молодому счастлива и в счастье своем эгоистична. Жила она с любимым человеком, увлекалась тем делом, которым увлекался и он; ей теперь казалось — нет дела важнее и нужнее, чем работа на тракторах. Она постоянно испытывала волнующую приподнятость, и это ее душевное состояние не могли нарушить никакие потрясения. Смерть Виктора, как облако на небе в летний день, только на короткое время омрачила ее безмятежное бытие. И вот она снова прежняя, беззаботная хохотуша Сашенька. Она непринужденно болтала, через каждые два-три слова упоминала Максима.
Это не понравилось Ксаше.
«Как кошка вцепилась в парня, — с неприязнью думала она, — только и слышишь: Максим да Максим. Конечно, что ей! Муж — рядом, дело нашла по душе. А у меня — ни мужа, ни дела. Повезло Сашеньке». Тяжелое чувство зависти шевельнулось в душе.
Пришел Максим, приветливо поздоровался, расспрашивал про деревенские новости.
— Слыхал, слыхал, — сдержанно произнес он, когда вспомнили Виктора, — много там останется. — Удивился, услыша о взносе Масловой. — Часы золотые? Ого, вот это теща! Привет особый передай. Такой тещей гордиться можно.
После обеда Ксаша заторопилась:
— Пора. К вечеру надо домой попасть, я ведь тоже учусь, курсы агроном затеял. Не знаю, будет ли толк… А после нового года в школе занятия поведу. Да, вспомнила, мамаша ниток просила купить, совсем оборвались.
Собралась, уехала.
Кобылка, отдохнув, поев сенца, бежала споро. Миновала мельницы, обогнула выдавшийся подковой пруд; вот и плантация с торчавшими из снега побуревшими помидорными кустами. За плантацией потянулась степь. Насколько хватал глаз, расстилалась она кипенно-белая, строгая в своем однообразии. Можно любоваться степью в тихий морозный день, а можно и затосковать, глядя на ее бескрайные просторы.
«Так и в жизни моей, как в степи, неприветливо и скупо, — думала Ксаша, равнодушно смотря на степь. — А почему? Чем я хуже Сашеньки? Для нее будто и войны нет, беда стороной обходит. Вот и Алексей нашелся, а Виктор!.. Неужели для меня солнышко не взойдет? Неужели жизнь кончилась?».
Вспомнила, как недавно, выйдя к речке за водой, встретилась с Перепелицей. Заговорил, пытался услужить, ведра донести, смотрел пристально, ласково.