— Эх, девочка, — сказал он. — Я и цента не дам за дюжину таких, как ты, не то что за тебя одну.
Другие двое встретили его слова смехом. Из центра, громко позванивая, бежал трамвай. Мужчины сошли с тротуара к трамвайной остановке. Кора не отставала от них.
— Мистер, — обратилась она к тому, который ответил ей. — Мистер, что вы хотите за...
— Какой я тебе мистер! — сердито сказал он. — Моя фамилия Джонсон.
Его приятели опять засмеялись. Джонсон шагнул вперед и под дружный смех тех двоих окинул Кору взглядом
— Мистер Джонсон, — сказала Кора. — Что вы хотите за полдоллара?
Что я хочу за полдоллара? — переспросил он.
— Да, мистер Джонсон. Что вы хотите за полдоллара?
Прежде чем ответить, он оглянулся и подмигнул своим приятелям. Они подзадоривали его.
- Дочка у тебя есть? — спросил Джонсон.
Есть, сэр. У меня дома Перл и еще Руби.
Что ж, полдоллара многовато, а двадцать пять центов, пожалуй, дам.
Трамвай подошел к остановке; дверцы его распахнулись. На куртке у вожатого был оловянный жетон — точно такой, как у Джека.
Приятели Джонсона вскочили на площадку; они торопили его. Взявшись за поручень, он оглянулся на Кору и тоже вскочил на площадку, потому что Кора смотрела на него, не в силах выговорить ни слова.
Кора осталась одна. Когда вагон тронулся, она привстала на цыпочки, чтобы не потерять из виду мужчину, который разговаривал с ней. Она крикнула ему что-то отчаянным голосом и замахала руками, стараясь привлечь
его внимание. Мужчины, все трое, столпились в заднем конце вагона и прижались лицом к стеклу, чтобы рассмотреть ее получше. Кора бежала между трамвайными рельсами, кричала, пытаясь задержать мужчин, но трамвай вскоре скрылся за поворотом, и она остановилась посреди улицы. Потом вышла на тротуар и пошла назад, к лавкам, где ей повстречались те мужчины. Дойдя до угла, она села на край тротуара и стала ждать.
Кора не знала, сколько прошло времени в этом ожидании; ведь она обещала детям принести чего-нибудь поесть, и теперь надо было ждать, сколько бы ни потребовалось.
Но наконец Джонсон вернулся. Он спрыгнул с трамвая и пошел к тротуару, где она сидела. Он не ожидал увидеть ее здесь и, остановившись перед ней, удивленно поднял брови. Кора обрадовалась, что тех двоих с ним не было.
Она побежала, оглядываясь на него, торопя его. Джонсон шел за ней, но Коре казалось, что он идет медленно, и она все просила его поторопиться. На углу он остановился и, чиркнув спичкой о чугунный фонарь, закурил сигарету. Кора подбежала к нему и потянула его за рукав, умоляя не отставать от нее.
Когда они вошли в дом, Кора сейчас же разбудила Перл. Джонсон остановился у двери, видимо, колеблясь: остаться и посмотреть, что из всего этого выйдет, или уйти, как бы чего на самом деле не вышло. Кора стала сзади него и взялась за ручку двери, чтобы он не ушел.
— Сколько ей лет?— спросил Джонсон.
— Скоро десять.
— Холодище какой! Ты хоть бы затопила. Ведь печка- то есть.
— Дайте мне двадцать пять центов, я сбегаю, может, достану угля, — сказала Кора.
— Вели ей встать.
— Встань, Перл, — сказала Кора.
Перл прижалась к стенке кровати; она ничего не понимала, ей было страшно. Ей хотелось броситься к матери, но между ними был этот чужой. Она боялась, что он схватит ее, не дав добежать до двери, где стояла Кора.
— Вранье! — сказал Джонсон. — Какие там десять!
— Вот-вот исполнится, мистер Джонсон. Богом вам клянусь, — сказала Кора. — Мистер Джонсон, не уходите, прошу вас.
— Почем я знаю, может, это ловушка,— сказал он, дрожа и поеживаясь.
— Мистер Джонсон, богом вам клянусь.
Джонсон огляделся по сторонам и увидел Джона и Руби, спавших на кровати под стеганым одеялом.
— А этой сколько?
— Скоро восемь.
— Мать честная! — сказал он.
— Мистер Джонсон, да что вы?
— Я тебе не верю. Ты врешь. Этим лет по семи, а той от силы восемь.
— Перл скоро десять, мистер Джонсон. Богом нам клянусь! Пожалуйста, дайте мне денег!
Он пошел туда, где стояла Перл. Девочка метнулась и сторону, но Кора схватила ее и удержала на месте, а сама стала позади Джонсона.
— Вели ей повернуться, — сказал он.
— Повернись, Перл, — сказала Кора.
— Мать честная! — сказал Джонсон, обеими руками потирая себе лицо и шею.
— Что вы? — спросила его Кора.
— Ну и холодно здесь! — сказал он; руки у него дрожали. — У меня ноги замерзли. Почему ты печку не затопишь?