Самолету была дана объективная оценка. Такую же оценку дали газеты многих стран мира уже после первых налетов на Берлин в августе 1941 года.
"Сбит над Берлином..." Враг свидетельствовал, что шесть пятисоткилограммовых бомб разорвались в его логове, что, несмотря ни на какие преграды, советский экипаж выполнил свою боевую задачу.
В период затишья на фронтах
Как и всегда после перерыва в боевой работе, мне необходимо было нанести на свои полетные карты изменения линии фронта, которые на этот раз оказались весьма существенными.
Войска Западного и Калининского фронтов, освободив города Ржев, Гжатск, Вязьму, вышли на дальние подступы к Смоленску. Выдвигавшийся далеко к Москве ржевско-вяземский выступ, который мы в шутку называли аппендицитом, был ликвидирован. В эти дни у противника было оживленное передвижение перевозка войск, техники, снаряжения. И оба полка нашей дивизии действовали только по железнодорожным узлам и станциям на этом направлении. В районе Курска советские войска отбросили врага далеко на запад и к концу марта перешли к обороне, образовав огромный выступ. После этого положение сторон стабилизировалось. Наступило затишье по всему фронту. Лишь на юге нашей страны, в" низовьях Кубани и на Таманском полуострове, бои продолжались. Войскам Северо-Кавказского фронта Ставкой была поставлена задача уничтожить на Кубани вражескую группировку и освободить Таманский полуостров.
Готовилась к действиям в Крыму и наша дивизия, но эта задача с нее была снята. В течение семи ночей апреля мы принимали участие в налетах по объектам городов Кенигсберг, Данциг, Тильзит, Инстенбург. Причем Кенигсберг бомбили пять ночей, Данциг - две и Тильзит - три ночи.
Семь вылетов сделал и наш экипаж, теперь уже экипаж Героя Советского Союза майора Александра Сергеевича Додонова. Этого высокого звания наш командир был удостоен 25 марта 1943 года. Этим же Указом звание Героя Советского Союза было присвоено капитану М. В. Родных.
Арсеи Чурилин был назначен командиром корабля, одновременно получив звание капитана. Вместо него вторым летчиком в экипаж назначили лейтенанта Константина Бездольного. До войны Бездольный несколько лег летал в Средней Азии на самолете ТБ-3, перевозил серу с места ее добычи на завод. Летал много, но только днем, в безоблачную погоду или под облаками, и имел налет в несколько тысяч часов. Накопленный опыт позволил Константину быстро освоить полеты ночью и в облаках.
Семь месяцев не было налетов на Кенигсберг и Данциг, но противовоздушная оборона этих городов по сравнению с 1942 годом усилилась: увеличилось количество зенитной артиллерии, прожекторов, ночных истребителей. Преодолевать ПВО стало значительно труднее. Мы увеличили плотность удара. Теперь уже и по военно-промышленным объектам глубокого тыла в течение всего налета в среднем каждую минуту сбрасывалась серия бомб.
В ночь на 13 апреля во время бомбардировки Кенигсберга прямым попаданием зенитного снаряда был поврежден мотор на самолете Арсена Чурилина. Возник пожар. Проявив самообладание, Арсен и бортовой техник сумели пожар локализовать. На трех моторах они дошли до аэродрома и благополучно произвели посадку.
Если по каким-либо причинам отдельные экипажи были вынуждены покидать самолеты на парашютах и приземляться в тылу врага, то штаб АДД, имея тесную связь со штабом партизанского движения, сообщал об этом ближайшим отрядам. Партизаны организовывали поиск и содействовали переброске по воздуху летчиков через линию фронта.
Так, например, при налете на Кенигсберг в ту же ночь на 13 апреля огнем зенитной артиллерии был поврежден самолет Ил-4, пилотируемый Героем Советского Союза Глазковым Павлом Петровичем. Долго летчик боролся за жизнь самолета и экипажа, продолжая полет со снижением. Но в районе озера Нарочь, за 370 километров от линии фронта, самолет стал неуправляемым, и экипаж по команде командира с высоты 600 метров покинул его на парашютах. Вероятность выбраться самостоятельно из оккупированной местности была очень малой. Выручили партизаны - в первых числах мая Глазков и его штурман переправились на самолете на нашу территорию и вновь продолжали громить врага.
В ночь на 29 апреля на Кенигсберг впервые с самолета Пе-8 была сброшена фугасная бомба новой конструкции весом пять тонн. Какие разрушения она нанесла - можно было предположить по результатам, полученным при ее испытании.
Длина бомбы со стабилизатором - 5,2 метра, диаметр - около одного метра, общий вес - 5,4 тонны, вес взрывчатого вещества - 3,2 тонны. ФАБ-5000 не помещалась даже в бомбовом отсеке Пе-8, поэтому полет до цели проходил с приоткрытыми створками люков. На полигонном испытании бомбу сбросили в густой лес. На месте взрыва по окружности большого диаметра деревья были вырваны с корнями или сломаны.
Забегая вперед, следует сказать, что вторую ФАБ-5000 сбросили в июле того же года на железнодорожный узел Орел. После освобождения города специальная комиссия осмотрела место падения бомбы. О силе ее взрыва можно было судить по тому, что раму тяжелого пульмановского вагона обнаружили согнутой в дугу и отброшенной в сторону от полотна железной дороги на сто метров.
В июне оба полка нашей дивизии наносили удары по аэродромам Орла, Брянска, Сещи, Орши, Запорожья, Сталине. И все же основные наши усилия в период затишья на фронтах были направлены на срыв стратегических и оперативных перевозок противника, сосредоточения и перегруппировок его войск. Бомбардированием железнодорожных узлов решались сразу две задачи: уничтожались эшелоны с боеприпасами, вооружением и горючим и выводилась из строя станция.
Повышению эффективности бомбометания в 1943 году в значительной степени способствовало еще одно принципиальное изменение тактики наших действий. Промышленность в конце 1942 года начала выпускать новые светящие авиационные бомбы САБ-100-55, которые при мощности светового излучения в 1400000 свечей горели до четырех минут. В связи с этим в полках, вооруженных самолетами Ил-4, появились самолеты освещения цели. Такой самолет-осветитель появлялся над целью и сбрасывал вместо боевых бомб САБы, а последующие осветители поддерживали подсветку цели. В итоге количество сбрасываемых фугасных бомб уменьшалось, а эффективность удара увеличивалась.
Результаты бомбардировочных ударов часто подтверждали агентура и сообщения партизан.
Так, при налете в ночь на 4 мая 1943 года на железнодорожный узел Минск, через который следовали эшелоны из Германии и Польши, 109 дальних бомбардировщиков разрушили товарную и пассажирскую станции, паровозное депо, электростанцию, разбили три воинских эшелона, взорвали склад с боеприпасами. Движение на железной дороге приостановилось на трое суток. Кроме того, в городе были разрушены штаб авиационной части и казармы, в которых погибло 200 человек летного состава. Всего при налетах на военные объекты Минска, в которых участвовали части 1, 2 и 4-й гвардейских дивизий и 36-й авиационной дивизии дальнего действия, было уби" то 2000 гитлеровских солдат и офицеров.
В ночь на 4 мая наша 45-я авиадивизия, совместно о другими частями и соединениями АДД, имела задачу бомбардировать железнодорожный узел Орша. Участвовало около 190 самолетов. Противнику, видимо, было хорошо известно, что в районах базирования авиации дальнего действия погода была очень сложной, поэтому они, как и в Минске, не рассчитывали на массированный налет. На железнодорожном узле было сосредоточено много эшелонов с боеприпасами, горючим, вооружением.
Первыми над целью появились экипажи осветителей 10-го гвардейского авиаполка, которым командовал подполковник Бровко Иван Карпович. К приходу бомбардировщиков точно над целью висела уже серия из десяти САБов. Экипаж старшего лейтенанта И. И. Даценко первым выполнил бомбометание, вынудив противника сосредоточить на его самолете прожекторы и огонь артиллерии. Этим воспользовались идущие позади экипажи Героев Советского Союза Д. И. Барашева и С. А. Харченко. От точно положенных ими бомбовых серий на узле возникли пожары, что обеспечило более прицельное бомбометание остальным экипажам. Наш полк шел замыкающим в этом налете, а мы с Александром Додоновым были замыкающими в полку и бомбили последними. Зарево пожаров на станции Орша наблюдалось с самолета уже километров за сто. А когда мы, завершая удар, подошли ближе, то увидели, что вся станция охвачена пламенем.