Было около полуночи (штаб, службы и управления работали круглосуточно), когда я вошел в кабинет. Представился. Высокий, стройный, неторопливый в движениях генерал Голованов пожал мне руку:
- Еще раз поздравляю вас с присвоением звания Героя Советского Союза. (Поздравительную телеграмму я получил от Александра Евгеньевича в день награждения.) Прошу садиться!
Раздался телефонный звонок, и, пока генерал разговаривал, я успел его внимательно рассмотреть. Крупные черты лица, строгий и, может быть, даже суховатый взгляд, в котором вместе с тем было что-то притягательное. Говорил он не спеша и не повышая тона. Все это как-то сразу располагало, и я тут же освободился от скованности.
- Хочу вам задать один вопрос, - обратился генерал ко мне. - Скажите, почему вы так настойчиво просили оставить вас в полку?
- По двум причинам, товарищ командующий! - стараясь быть спокойным, ответил я. - Испытываю большую неловкость перед боевыми товарищами. Уходить от них, от каждодневной боевой работы сразу после того, как был удостоен такой высокой правительственной награды, на мой взгляд, неправильно.
- Это, пожалуй, так! - согласился генерал. - Лучше было бы повременить с назначением, но обстоятельства торопили. А какая еще причина?
- Считаю себя не подготовленным для работы в таком высоком штабе. Нет необходимого образования. Да и по складу характера пугаюсь работы в аппарате управления.
Генерал посмотрел на меня и тихо сказал:
- Война, тем более такая, которую ведет сейчас наша страна, для каждого ее участника является большой школой. И чтобы правильно решать боевые задачи, которые война ставит, во всех штабах и управлениях непременно должны быть люди с боевым опытом...
Он хотел еще что-то сказать в противовес моим доводам, а возможно, его отвлекла другая мысль, но в разговоре образовалась пауза. Затем последовало твердое решение:
- Будем считать, товарищ Ушаков, что вопрос о вашем назначении решен окончательно. Добьемся победы над врагом, и тогда все будем повышать образование. Ведь учиться никогда не поздно. А теперь я хочу выслушать ваше мнение по некоторым вопросам, с которыми вы были непосредственно связаны. Только не подумайте, что я собираюсь вас экзаменовать. - Он вызвал адъютанта и попросил, чтобы принесли два стакана чаю.
Я знал, что, бывая в войсках, командующий всегда свое посещение заканчивал откровенной беседой с летным составом по самым разнообразным вопросам, и поэтому такое его желание не явилось для меня неожиданностью.
- Скажите, от чего, по вашему мнению, зависит успех выполнения боевой задачи дальнебомбардировочного полка при действиях ночью? - спросил Голованов. - С ответом не торопитесь, подумайте.
- Если при действиях полка днем успех выполнения боевой задачи зависит главным образом от подготовки экипажей командиров эскадрилий и звеньев, начал я высказывать уже давно и твердо сложившееся у меня мнение по этому вопросу, - то при действиях ночью успех полка - это успех, достигнутый каждым экипажем в отдельности.
В связи с этим, - продолжал я, - повышается роль морально-психологической подготовки летчиков и штурманов экипажей, их готовность при всех обстоятельствах, невзирая на опасность, успешно выполнить боевую задачу.
- Теперь, пожалуйста, выскажите свое мнение по такому вопросу, предложил Голованов, допивая уже остывший чай, - как снизить потери от огня зенитной артиллерии над целью?
Хотя этот вопрос меньше, чем предыдущий, обсуждался среди летного состава, у меня и на этот счет было твердое убеждение.
- Для снижения потерь от огня зенитной артиллерии над целью, когда экипажи бомбардировщиков, в интересах точности бомбометания, обязаны строго выдерживать высоту, скорость и курс полета, необходимо, на мой взгляд, одно - рассредоточить огонь противника, для чего увеличить плотность удара, в единицу времени пройти большему количеству самолетов, чтобы на каждый из них за время пролета зоны обстрела приходилось меньшее количество выстрелов.
В практике были случаи одновременного выхода на цель трех-четырех бомбардировщиков. Противник, естественно, этого не знал и, как всегда, сосредоточивал огонь на том самолете, который первым попадал в перекрестив прожекторов, а следовавшие за ним или прошедшие впереди экипажи спокойно выполняли прицельное бомбометание.
- Но как можно этого добиться? Чтобы не случайно выходили на цель одновременно несколько экипажей, а по замыслу, по плану?
- Достигнуть этого можно сокращением времени удара, выделяемого для полка, правда до определенных пределов. Для того чтобы в более плотном боевом порядке прибыть на цель, надо уплотнить соответственно и взлет. Или экипажам, взлетевшим первыми, гасить время путем барражирования в районе аэродрома, что, конечно, повлечет за собой дополнительный расход горючего и моторесурса.
- А разве нельзя уплотнить боевой порядок маневрированием скоростей при полете к цели? - уточнил вопрос внимательно слушавший меня генерал.
- Можно, но это очень усложнит экипажам условия полета. К тому же и здесь есть пределы.
- А именно?
- Разрешите рассмотреть на примере?
Генерал кивнул.
- Если на взлет одного бомбардировщика требуется в среднем одна минута, а на взлет полка уходит двадцать пять - двадцать семь минут, то для того чтобы пройти всем самолетам полка над целью за четырнадцать - пятнадцать минут, экипажам, взлетевшим последними, надо сокращать время полета к цели уже на восемь - десять минут. В этом случае плотность удара составит в среднем два бомбардировщика в минуту. Поэтому установленное приказом время для удара полка, равное пятнадцати минутам, является оптимальным.
Наступила пауза.
- Выходит, что увеличивать плотность удара больше нельзя?
- За счет сокращения времени удара, выделяемого для полка, нельзя, твердо ответил я.
Командующего, видимо, очень беспокоил этот вопрос, и он хотел рассмотреть его поглубже. Наша беседа затянулась.
- А как вы считаете, можно ли по одной цели бомбить одновременно двумя или тремя полками, взлетающими с разных аэродромов?
- В принципе можно. Но при этом возрастет вероятность столкновения самолетов при выходе их на точку разворота на цель. Ведь подходить экипажи будут на одной высоте с разных направлений, поэтому неизбежны пересечения курсов под большими углами, что очень опасно. Выполнять бомбометание с разных высот также нельзя из-за возможности попадания под бомбы, сброшенные сверху, и скованности маневра.
Вошел адъютант и положил небольшой листок бумаги на письменный стол. Командующий посмотрел на листок, затем на стоявшие в углу часы и, поднимаясь из-за стола, сказал:
- Хорошо! Для первой встречи достаточно. Приступайте к исполнению своих новых обязанностей. А что касается вашего характера, которому противопоказана работа в высшем штабе, то могу заверить, очень скоро вы убедитесь в обратном. Желаю успеха!
* * *
После битвы под Курском центр событий переместился на Днепр, и все крупные операции наступившей осени 1943 года были связаны с борьбой за овладение этим стратегическим рубежом. Могучий водный рубеж - Днепр по своим природным условиям позволял противнику организовать сильную оборону на правом берегу.
Выйдя к реке, наши войска сразу приступали к ее форсированию, не ожидая прибытия специальных переправочных средств. Днепр был форсирован на многих участках. Разгорелись ожесточенные бои за удержание захваченных плацдармов. Теперь предстояло освободить столицу Украины - Киев. Весь советский народ с нетерпением ждал этого большого события.
Авиация дальнего действия беспрерывно оказывала поддержку наземным войскам, нанося удары по переправам, железнодорожным узлам, станциям и аэродромам всего фронта наступления.