Крик боли сменился сдавленным хрипом, а сам легионер опал на земли бездыханно.
Остальные легионеры открыли беспорядочный огонь, но монстр, не обратив внимания на рой пуль, прыгнул к ближайшему воину и оторвал ему голову.
И зачерпнув кровь, что била из порванных артерий, обезьяний царь метнул её веером в стороны, и она, успела мгновенно застыть, оказавшись в воздухе.
Красноватые прочерки рассекли всё помещение, впиваясь в доспехи легионеров, мраморные стены и всё ещё безмолвных пленников.
Парочка малодушных легионеров выпустила из рук винтовки и, не разбирая дороги, бросилась прочь.
— Прекратить огонь! — перекрывая канонаду, раздался рёв Марка Туллия. — Приготовить сети! Копейщики! На изготовку!
— Распну! Ублюдки! — легат ударом в челюсть опрокинул одного из беглецов. Второй нарвался на Хродгара, который невредимой рукой подхватил легионера и выкинул его наружу в объятия стражей Пелита.
Несколько воинов отступили к стенам, прекратив стрельбу, но два раненых бойца, как будто не услышав приказ, продолжали палить.
— Ублюдки! А ну, прекратили стрелять! — крикнув, Марк Туллий выхватил из торбы короткую сеть и, словно ретиарий, швырнул её в гиганта.
Обезьяна попробовала отмахнуться, но сеть, утяжелённая на концах каменными билами, захлестнула переднюю лапу и часть туловища.
И пока обезьяний царь свободной рукой пытался сдёрнуть с себя путы, я подскочил к нему, намереваясь кончиком клинка выколоть глаза. Раз у этой твари шкура непробиваемая, как у легендарного сына Пелея, то может глаз пробью. (Прим. Автора. В мифологии Пелей — внук Зевса, отец Ахиллеса)
Первый укол пришёлся чуть выше, в надбровье, и клинок бессильно скользнул по шерсти. А вот второй угодил точно под свод глазницы.
Взревев, обезьяна схватила мощной лапой за клинок, и я дёрнул его вверх, в надежде если и не срубить, то хотя бы прорезать ладонь твари. Но надежды оказались тщетны. Не прекращая реветь, обезьяна вырвала меч и швырнула в стену. В этот же момент ещё несколько сетей окутали волосатого гиганта.
— Копейщики! Навались! — проревел Марк Туллий. И уже вооружённый толстым копьём, он шагнул вперёд, уперев древко в калигу. Рядом с ним вырос частокол из полудюжины копий, и практически одновременно, они с легионерами ударили в запутавшуюся тварь.
Обезьяна покачнулась и, неловко переступая с ноги на ногу, от повторного удара рухнула навзничь.
— Прижимайте! — Легат, тяжело дыша, навалился на древко. — Пелит! Разбирайся с этим блядским алтарём!
Жрец рухнул на колени перед проекцией алтаря и, возведя вверх руки, принялся восклицать:
— О, Зевес! Сокрушитель тверди. Даруй своему верному слуге силы!
Копьё в руках жреца вспыхнуло ярким золотым сиянием, и он вонзил его в алтарь. И через мгновение алтарь распался мириадами искр.
Я уже обдумывал, как нам сподручней убить этого царя, или, может, Кронид получит себе нового пленника, как в лапе замершей твари проявилась карта, и во вспышке света обезьяна исчезла. А перед моим взором возникло системное сообщение:
Внимание! Основное задание выполнено!
Воины, что прижимали монстра копьями, с проклятьями свалились на землю.
Пелит ещё мгновение посидел и, с кряхтением поднявшись на ноги, произнёс:
— С поганым алтарём покончено. Но в живых ещё остались отродья холода.
Марк Туллий, также встал на ноги, обвёл всех взглядом и продолжил мысль жреца:
— Легионеры! Взберитесь на крышу! Найдёте подранков, постарайтесь пленить. Фламмифер, прикрой их. Раненых тащите к Пелиту. Прежде наших, после — всех остальных.
Я подскочил к валяющейся ромфее и спрятал её в карту. Вооружившись дробовиком, начал аккуратно подниматься по лестнице на крышу.
— Трусов связать! Решу с ними позже, — донёсся до меня голос ромея.
Чуть поднявшись по ступеням, я взглянул на крышу, высматривая обезьян, так как помнил, что несколько из них ещё оставались живы.
Но с нескрываемым изумлением увидел незнакомого мне героя, облачённого в системную одежду и добивающего мечом последнего йети. Надпись над его головой моргнула, и уровень сменился с восьмого на девятый:
Зет. Человек. Герой. У ровень 9.
— Ах ты, сын шлюхи! Ты что творишь! — проорал я на системном, взяв его на прицел.
— Я тут подвиг совершаю во славу Хтония. Ты что-то имеешь что-то против Олимпийца, — осклабился в ответ незнакомец, выхватывая из воздуха трофейную карту и пряча её в прорезь на куртке. — А за свой поганый язык ты сейчас поплатишься.