Гоняя в голове нерадостные мысли по кругу, я извлёк шлем, снятый с поверженного мной титана, и принялся рассматривать при свете дня.
При детальном изучении выяснилось, что он всё же состоит из нескольких соединённых друг с другом частей.
И при этом скреплён не заклёпками, а притёртыми и утопленными в металл винтами. Представление об этом дал мой навык «Начальной армейской подготовки», который за последние пару десятков часов я уже успел почти возненавидеть.
Знал я, что для полной разборки почти всего огнестрельного оружия нужно вывернуть несколько крепёжных винтов.
Но, в отличие от винтов на моём оружии, которые удалось отвернуть при помощи кинжала слева направо, на шлеме всё оказалось наоборот.
Зажав лезвие кинжала, я принялся один за другим выкручивать короткие винты в другую сторону. Ещё до того, как последний из винтов покинул своё ложе, удалось снять стальные пластинки, защищающие затылок.
Взору открылся металлический каркас, перемотанный жгутами тонких верёвочек. В голове всплыло странное слово «проводка», обрамленное знаниями о минах и взрывчатке с детонаторами.
Избавившись от стальной защиты, мне удалось также разъединить и каркас. После чего вплотную подобрался к продолжающему светиться белёсым светом прямоугольнику с округлыми краями.
И действительно, как я и предполагал ранее, на нём всеми оттенками серого отобразилось едва различимое убранство комнаты. Да и то лишь благодаря тому, что я его видел, мне удалось сопоставить размытые пятна на белёсом экране с тем, что было на самом деле.
Надо бы проверить, что можно рассмотреть среди этой белёсой мути в кромешной темноте. Ведь как-то циклоп меня видел. Да и иллюзия вспышки светошумовой гранаты его как минимум ослепила.
Убрал растерзанный шлем в торбу и, снедаемый грустными мыслями, провалился в неспокойный сон.
— Внемли! — раздался гулкий голос Зевса, вырывая из ускользнувшего воспоминания о сновидении.
Время, отведённое Громовержцем, уже подходило к концу, и таймер начал отсчитывать последние секунды.
Вскочив с постели, я подхватил торбу и через несколько мгновений, окутанный серебристым сиянием, вновь оказался перед ликом Кронида.
И, судя по всему, для моих спутников время действительно остановилось.
— Надеюсь, теперь ты успел выполнить мою просьбу, смертный? — с усмешкой проронил Зевс.
— Да. Полсотни часов оказалось вполовину больше, чем требовалось времени, — ответив, я извлёк из торбы стопку карт и передал Марку Туллию.
— Стратегомахос, что теперь скажешь? — Взор Кронида переместился на легата.
— Времени в полсотни часов будет маловато для боевого сглаживания. Мне нужно не менее седмицы, — Марк Туллий решительно махнул рукой. — Хоть набранные мной ветераны все как один отменные легионеры в прошлом. Но сейчас они через одного изувеченные старики. Так что после их исцеления потребуется заняться муштрой.
Зевс проделал рукой замысловатый пасс, и в воздухе возникла металлическая карта, проявившись зажатой между его пальцев.
— Это карта поможет тебе переместить всех воинов в мой домен. — Лёгким движением кисти Громовержец отправил пластинку в сторону Марка Туллия.
— О времени не беспокойся. На все приготовления хватит. — Взмах руки и легат вместе с альвийкой исчезли в серебряной вспышке.
— Подобрал ли ты, мой славный потомок, место, что будет достойно для Храма? — Очередь дошла до Пелита.
— Повелитель, — жрец степенно поклонился. — У меня на примете два места. Акрополь, по соседству с храмом дочери твоей, мудрой и воинственной. Или же на побережье Фалерского залива.
Взгляд Громовержца затуманился. Он как будто мысленно рассматривал озвученные места.
— Чуть позже обсудим, — взор Зевса вновь устремился на меня. — Как вижу, тебя снедают чёрные мысли.
На мгновение я опешил. С чего бы это мой грозный покровитель решил поинтересоваться моим настроением? Но практически сразу выпалил:
— Повелитель, когда я впервые посетил Олимп, то испил Амброзии, что исцелила мои раны.
Кронид чуть нахмурил брови кивая. А я же продолжил:
— Так вот. Сестра моя, кого я спас, сильно изувечена. И мне бы очень пригодился сей божественный напиток, дабы исцелить её.
— Дерзко, но закономерно, — Зевс огладил бороду. — Получишь ты то, что потребно для исцеления, но в начале… — он прервался на полуслове, обдумывая, что потребовать взамен.
— Но в обмен на живого титана, — продолжил Громовержец, испытующе глядя на меня.
Как только услышал, что хочет получить Олимпиец за исцеление Ареты, первой мыслью было разразиться горьким смехом. Все Титаны остались лежать растерзанными телами в Александрии. Но, здраво рассудив, что, несмотря на свой скверный нрав, Громовержец не стал бы требовать невозможного, поэтому ответил: