Привычно накинув на себя полог отвода глаз и магическую защиту, я уже собирался аккуратно начать сближение, когда верный дробовик взорвался залпом всего боеприпаса.
Отдачей трех десятков одновременно выстреливших патронов меня отбросило в сторону. И не будь на мне магической защиты, руку непременно оторвало бы. Да и ожогов не миновал бы. А так отделался лишь просевшей на две трети маной и легким испугом.
Перекатившись спиной назад, я встал на ноги и одновременно призвал из карты ромфею.
В тот самый момент, когда подвело оружие, не иначе из-за действия какого-то навыка, Вечный стремительно бросился в мою сторону.
Поднырнув под левый клинок, я отвел ромфеей правый и врезал левым кулаком в центр непрозрачного забрала.
Вернее, попытался врезать. Мой противник мигнул, исчезнув и вновь возникнув чуть левее того места, где мы столкнулись.
Взмахнул правым, вновь заалевшим клинком, и мой меч стал короче на пол-локтя. Не давая удивлению выпустить когти страха, я резко ускорился вместе с поврежденным клинком и, ударив наискосок, в свою очередь яростно обрубил вражеский меч.
Яркой вспышкой озарило нас обоих. Не сравнить, конечно, с плазменной гранатой или навыком Сквернослова, но нам обоим хватило. Мою магическую защиту смыло, как бушующая волна смывает лежащую на берегу щепку. Красная хламида приняла на себя пламя, не вспыхнув, а вот мой уже изрядно поврежденный деревянный доспех обуглился ещё сильнее, обжигая мой торс, который должен был защищать.
Время как будто замедлилась в сотни раз.
Опаленная пламенем правая рука взорвалась болью, а псевдоплоть, пузырясь, исчезла после осушения моего магического резервуара. Хорошо, что закинутый в рот перед началом поединка кристалл маны успел частично восполнить потерю, и поэтому малое магическое истощение меня не одолело.
Переполнявшая меня боль как-то разом схлынула и теперь ощущалась всего лишь как досадная помеха. Обломок ромфеи пригорел к скрюченному остатку моей ладони.
Краем глаза, пока тянулся левой рукой к карте с прямым клинком, я заметил, что Вечный пострадал едва ли меньше меня. Эпицентром светового взрыва, по всей видимости, была рукоять его клинка. И у него от правой руки остался только неровный обрубок предплечья.
В моей правой руке возник меч, и одновременно с этим мой противник коленом попытался пнуть меня в пах. Инстинктивно сжав мышцы, я рванул бедро вверх и в сторону, принимая удар на прикрытую доспехом внутреннюю часть ноги. Больше было похоже на сильный толчок, чем на сокрушающий удар. Меня вновь спасли рефлексы и остатки деревянной брони. Но и противник добился своего: мое равновесие пошатнулось.
В тот миг, когда его колено еще давило на мою ногу, я ткнул лезвием прямого меча, возникшего в моей левой руке. Не полноценный резкий укол. Скорее короткий выпад снизу вверх в сочленение между его нагрудником и шейными пластинами. Сталь скользнула по ткани, больше похожей на гибкую сталь, едва царапая, но не пробила. Однако цель была иной: по возможности отвлечь и заставить отшатнуться.
Он дернулся назад. Расстояние между нами увеличилось на полшага.
Время, сжатое внезапной болью и злостью вперемешку с волей, растянулось. Я видел каждое движение и намерение Вечного.
Его обрубок правого предплечья дымился, кровь и какая-то темная жижа, пузырясь, сочились из раны. Но он уже переносил вес на левую ногу, готовясь к новому рывку. Единственный оставшийся меч в левой руке снова заливался багровым светом. Страха в его движениях не было. Только холодная безжалостная решимость.
Он двинулся первым. Не вперед, а вбок, стараясь зайти ко мне справа. Снова используя «мигание» противник исчез и материализовался справа от меня в мертвой зоне, замахнувшись единственным багровым клинком по моей незащищенной шее.
Но я его ждал. Он не мог не воспользоваться шансом победить всего за одни удар.
Вместо того чтобы отпрыгнуть или парировать мечом, я бросился навстречу. Поднырнул под его багровый клинок. Но не в сторону удара, а прямо в него как таран. Левой рукой с мечом я не блокировал его замах, а всадил клинок ему в бок, под ребра, вложив в него всю ярость и остатки маны с пси. Туда, где броня, возможно, была ослаблена взрывом.
Сталь вошла с хрустом и глухим стуком. Неглубоко. Словно всесокрушающий удар напоролся на что-то неразрушимое. Его багровый клинок лишь чиркнул по правому плечу, оставив глубокую жгучую рану. Эта рана внесла еще одну лепту в тот океан боли, который я испытывал.