Вот прощальный гудок. Потом, только ступили они на подножку — Давид, Папаша Штамм и он, Сантро, — народ их осыпает цветами. Шум, слезы... А потом грохочет мост под тяжестью состава и поезд пересекает границу... Ну держись, Мохамед Али, несдобровать тебе — едет Давид, внук ачманукца!..
Бригадир и Ерем все еще стоят в дверях сторожки. Рука бригадира придерживает полевую сумку. «Пора на пенсию...» — звучат в его ушах слова директора совхоза, и пальцы нервно теребят старую, выцветшую и все-таки такую дорогую ему полевую сумку. Он как-то растерянно окидывает взглядом границы бригадных садов, словно хочет разглядеть то, что до сих пор было вне поля его зрения. И виноградник, и персиковый сад сегодня еще краше и еще дороже ему.
«Наши сады... До чего же хороши...» И опять пальцы его забегали по сумке, а краем глаза посмотрел он на Ерема. И Ерем показался ему родным, хотя ранее он никогда не питал симпатии к своему хворому ровеснику.
(А если бы он еще знал, что сегодня Ерем сторожит последний день, да и то не полный день. Он не успеет дождаться своего сменщика, ночного сторожа, его прямо с поля увезут в больницу...)
— Постарели мы с тобой, Ерем, недолго уж нам осталось... Вон молодежь подросла, — и он кивнул головой в сторону Арма, — теперь их очередь, пусть трудятся.
— Гм... Где ж директор бригаду для Арма найдет? — поинтересовался Ерем.
— Меня снимет, а его назначит, — Марухян хотел было засмеяться, чтобы скрыть за смехом невольно сорвавшееся с губ признание, но горло будто обручем кто-то стянул, и он только улыбнулся.
— А он Арма пусть в Карцанк назначит, — предложил Ерем.
— Да пусть... — Сам Марухян надеялся только на это, в Карцанке осенью новые бригады будут организованы. — Кто же против? Я за это двумя руками голосовать буду. И бригады новые, и он молодой...
— Гм... — Ерем ждал продолжения, а Марухян уже смотрел в сторону Арма, и ему хотелось с ним поговорить, о чем, там видно будет, но непременно поговорить.
— Ну, я пошел... Поглядим, как оно будет, — и снова пожалел своего ровесника: — Ты очень-то не мучай себя, Ерем. Тише едешь, дальше будешь...
Ерем с трудом волочил левую ногу. Он пересек главную дорогу Бовтуна, впечатав больной ногой в густую мягкую пыль несколько полумесяцев, свернул на садовую тропинку, поросшую пыреем, отряхнул пыль со здоровой правой ноги и двинулся к каналу.
Колючий кустарник встал плотной стеной, и эта живая изгородь защищала сады бригады со стороны канала, она тянулась вдоль него. Ерем не переставал гордиться этой колючей зеленой изгородью — как-никак, его мысль. А сын воду подвел к кустарнику, чтобы он не высох. Отсюда, сверху, со стороны этой живой стены (со стороны любого ее отрезка), все бригадные сады видны как на ладони. Вот сейчас выберет себе Ерем местечко поудобнее, сядет, выставит больную ногу на солнышко и начнет наблюдать за рабочими. И вдруг что-то заставило его повернуть голову. Ну да, так оно и есть, на асфальте поселковой дороги показалась легковая машина.
— Я воду перекрыл, — просовывает сын между лозами голову.
Ерем подымается и как-то озабоченно опускает голову.
— Хочешь что-то сказать? — спрашивает сын.
Отец кивает — да, есть ему что сказать, и притом очень важное. Но, когда сын встает перед ним с готовностью выслушать, Ерем мнется — разговор в самом деле очень важный, он прямо не знает, как начать.
— Если ты книжку с собой в поле прихватишь, во вред, думаешь, тебе это пойдет? — Ага, попал в точку, с этого и следовало начать. — Во вред, спрашиваю?
Варос удивлен: отец ему впервые в жизни делает замечание из-за того, что он книг не читает.
— Другие до вечера над книгами сидят.
Ерем ревниво посмотрел в сторону Арма, и сын присоединился к нему взглядом. Арма оперся кулаками о рукоять лопаты и подбородок положил на кулаки. К нему шел Марухян, потом вдруг передумал, остановился в нерешительности и повернул назад.
— Они читают, чтоб продвинуться. Старики уйдут, они всем заправлять будут. Кто учен, тому и дорога.
— Красиво говоришь, — усмехнулся Варос. — Не ты ли меня с восьмого класса работать заставил? А теперь у меня на шее двое ребятишек, не поздно ли разговор этот завел?
— Другие и работают, и учатся... На заочном. Не сегодня-завтра над тобой новый начальник будет, — и Ерем кивнул в сторону Арма.
А-а, догадался Варос, так, значит, Арма бригадиром назначают? Варос прищурился, и издали ему Арма показался озабоченней и серьезней обычного. Да, серьезней.
— Да ты понимаешь, что говоришь? Кто меня без аттестата на заочный возьмет?