— А она мне говорит: тебе самому жить негде, комнату снимаешь. Вот когда жилье у тебя будет, тогда и приходи руки моей просить. Ты б на моем месте что сделал?..
— Ведь все знают, какой ты, Арма, а молчат... Я тоже хочу, Арма, быть таким, как ты... Замполит прав был, когда про гордость рабочего класса говорил...
Арма смеялся.
— Славный ты парень, я и не знал... Вина!
— Если она из-за жилья упрямится сейчас, то какая ж из нее жена выйдет? Не женюсь я на ней, ей-богу, не женюсь…
— Ты вот мне ответь: по какому такому праву они меня в кооператив не записывают? Прописка-то у меня городская! А в совхозе я временно работаю.
— Напо!.. Наполеон! Ха-ха-ха!
Каро замигал так часто, будто ему мошка в глаз залетела, потом вынул карандаш из кармана и что-то стал чертить на столе.
— Да, я Напо! И ни у кого еще в долгу не оставался.. Вот разве что у Арма... Но не беспокойся, и тебе как-нибудь должок верну!..
— Ти-ши-на!.. Арма, мы с тобой всегда рядом должны быть...
— Хороший ты парень, — опять запустил Арма пятерню в кудри паренька. — Наивный...
— Всегда будем рядом, всегда будем вместе!.. Давай выпьем...
— Ха-ха-ха... Хороший ты парень... Силач... Да мы с тобой вместе землю перевернем... Жалко землю, пусть вертится, как вертелась...
— Не шути, Арма... Сам увидишь...
— Ха-ха-ха... Да нет, с таким силачом лучше не связываться... Вон он, мой друг... Варос! — заорал Арма над опущенной головой Вароса.
Варос поднял голову, и задремавшая в ней было мысль вновь очнулась:
— Помрет ведь...
— Кто помрет, Варос джан?
— Отец мой помрет, Арма.
— Не переживай, отец твой человек везучий. Дядя Ерем — везучий человек, — и потрепал Вароса по волосам. — Очень любишь отца?
Варос кивнул.
— Очень.
— Тогда, может, тебе виднее, в самом деле он помирает... Во время войны, когда отцов на фронт провожали, так их любили!.. Во время войны не было человека, которого бы хоть кто-нибудь да не любил... Во время войны...
— Киракосян!
Киракосян, подбоченясь, стоял на пороге столовой, строго смотрел на сборище, и губы его шевелились.
— Давай вместе выпьем, товарищ Киракосян.
— Ежели со мной не выпьешь, кровно обижусь! — Напо стоял напротив директора с двумя полными до краев стаканами, проливал вино на пол и твердил: — Кровно обижусь!
Киракосян поверх головы Арма смотрел на пустую буфетную стойку. Не глядя на Напо, взял он из его рук стакан, не глядя на Напо, чокнулся с ним и вернул стакан.
— Кровно обижусь!..
— Да ладно, считай, что я выпил.
— Кровно обижусь и на работу не выйду, — полущутя-полусерьезно настаивал Напо.
Киракосян взял стакан, пригубил вино и снова поставил стакан на открытую ладонь Напо. Потом подошел к буфетной стойке, повернулся к окну, смотрел на темную вечернюю улицу и ждал, что Арма к нему подойдет. Но тот лишь предложил ему стул, а сам потребовал еще вина.
Но буфетчик только развел руками и извиняющимся тоном сказал директору совхоза:
— Больше нету. Я им уже двадцать раз говорил, больше нету.
У Арма со злости даже лоб покраснел, и он вдруг заметил, что буфетчик похож на крысу.
— Крыса ты, сукин сын! — Он вскочил на ноги. — Вина!..
— Ты пьян? — Киракосян протянул ему пачку сигарет, чтобы Арма к нему подошел. — И ты, оказывается, пьешь? — «Не может он экспедитором работать, — подумал директор совхоза. — Надо этому чокнутому Бадаляну сказать, чтоб его уволил». Директор сделал полшага навстречу Арма, в протянутой руке он продолжал держать пачку сигарет, должен же Арма, в конце концов, подойти. — И ты, оказывается, пьешь? И ты?
— Я? Да откуда мне уметь пить? Откуда мне уметь курить? Откуда мне уметь грустить? Откуда мне уметь радоваться? — сказал Арма громко, нараспев, и те, что сидели поблизости, подхватили его слова и его тон, и на какой-то миг могло показаться, что люди хором поют.
Киракосян, насупив брови, смотрел теперь на противоположную стену, и губы его шевелились.
— Ты ведь серьезный, приличный человек, так на кой черт ты столько народу собрал? Разве это дело?
— Не дело, товарищ Киракосян, не дело, — и Арма рассмеялся.
— Он еще смеется! Он еще смеется!
— Не беспокойтесь, пожалуйста. Считайте, что каждый дремлет возле стены своего дома, дремлет и даже мух с себя не сгоняет... Ха-ха-ха... Не беспокойтесь.
— Заканчивайте, хватит пить, пора и честь знать, — и директор совхоза дал понять, чтобы ему протянули стакан. И, глядя на стену, произнес: — Ну будьте живы-здоровы, живите по совести и работайте на совесть...
— Т-сс!..
— Тихо!..
— Не слышно!..
— Погромче, погромче, товарищ Киракосян!..
— Вы ж молоды, вы и без вина веселиться можете! — Директор совхоза протянул вперед руку. — Вы молоды! Так старайтесь, пока молоды, меньше пить и больше работать!