А потом эта холодная степь… Ночь… Идти навстречу своей смерти, постепенно сбрасывая с себя одежду под ледяным дыханием ветра… И вот он — наг. Наг пред лицом смерти, как нагим явился пред лицом жизни. Жизнь пройдена, одежда — последнее, что связывало его с жизнью, — сброшена…
Холод… Вечная ночь… конец…
Шквал промчался.
Но он закружил еще одну жертву: сестра Головкина не выдержала потрясения — она сошла с ума.
Как только Карасев узнал о смерти Головкина, он тотчас сознался в убийстве Чепикова.
Вот и вся история.
В ней много осталось неразъясненным.
Причастен ли был Головкин к делу убийства Чепикова и краже червонцев? Никто из обвиняемых не указал на него, даже Карасев.
Что привело к самоубийству Головкина?.. Как потом оказалось, не один, а три револьвера последовательно пропадало у него, но он это скрывал. Почему? Не снабжал ли он ими бандитов?
Почему Головкин — как он объяснял — решил, что опоздал поезд, пошел спать и только на другое утро установил пропажу сумок и исчезновение почтальона — хотя он мог легко узнать на станции, прошел ли почтовый поезд?
Не было ли известно ему о преступлении, не пытался ли он дать преступникам время скрыть следы преступления? Почему Карасев донес на Головкина, прося обследовать отделение? И почему Карасев сознался, лишь узнав о смерти завота?
И еще одно странное обстоятельство: за два дня до совершения преступления ТЧ-ское отделение совершенно прекратило работу. Почта, даже телеграммы не доставлялись, будто все вымерли там. Что выбило людей из колеи?.. Что там готовилось?
Удивительно, как мог Головкин прочитать мои мысли о том, что я опасаюсь его побега с деньгами? Загадка!
Много тайн унесли с собою мертвые в могилу, а живые о них не говорят. Молчат и киргизские степи…
Тук-тук… Тук-тук-тук… четко выстукивает телеграфный аппарат в Ы-ском почтово-телеграфном отделении.
Но работают там новые люди.
Сонно, тихо, уныло вокруг…
Будто и не было шквала!