– Ты говоришь как сумасшедшая. Посмотри на меня, Алиса, просто посмотри на меня.
Я не хотела, но ничего не могла с собой поделать.
– Там это было не так трудно, не так ли? – Сейчас она сидела, скрестив ноги. Еѐ ногти были
накрашены в ярко–розовый цвет. Но еѐ руки... еѐ бедные руки. Выглядят так, словно она пыталась
выбраться наружу...
Я прочистила горло.
– Чего ты хочешь от меня?
Она не настоящая. Почему ты тратишь время на неѐ? Помни, это сон.
Тара ухмыльнулась. Это была ухмылка, которую я видела бесконечное число раз.
– Чего я хочу от тебя? Хм. Интересный вопрос. Давай посмотрим... с кем–нибудь поговорить,
вероятно? Чтобы поделиться с кем–нибудь своими секретами? Поплакаться? Может, чтобы кто–
нибудь просто посочувствовал мне, потому что я, чѐрт возьми, мертва! –Гнев недолго оставался на
еѐ лице, я даже не была уверена, что видела его. А затем снова вернулась еѐ улыбка.
– Ты не настоящая, – дрожь в голосе предала меня.
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Уверена на счѐт этого, не так ли?
– Ты не можешь быть реальной. Ты...
– Мертва. Скажи мне то, чего я не знаю.
– Оставь меня в покое. Пожалуйста.
– Оставь меня в покое. Пожалуйста, – она подражала мне идеально. –Какое тогда в этом
веселье?
– Я сейчас закрою глаза, а когда открою, тебя уже не будет. Это сон или галлюцинация или
что–то, о чѐм догадываюсь. Когда я открою глаза, ты уже исчезнешь.
Глубокий вдох. Закрой глаза. Ещѐ пять вдохов. Сейчас. Открывай глаза сейчас...
– Бу! –Засмеялась Тара, так сильно, что я уж подумала, что она задохнѐтся. – Ты всегда была
какой–то странной, правда?
– Сейчас я лягу спать, или проснусь, или сделаю то, что заставит тебя убраться ко всем
чертям, – я звучала гораздо уверенней, чем себя ощущала.
Я накрылась одеялом с головой и свернулась калачиком. Моѐ сердце билось в бешеном ритме
в моей груди.
– Отлично. Пусть будет так. Но я вернусь. Ты поговоришь со мной, в конце концов.
Затем наступила тишина. Только слышно как сопит Бруно, когда ему сниться хороший сон.
Я ждала где–то пять или десять минут, практически уверенная в том, что она ещѐ будет здесь,
когда я стяну одеяло. Но еѐ не было. Место рядом с Бруно было пустое. Нет никакой девушки–
призрака.
Это казалось таким реальным. ТАК реально. Я прокручивала в голове наш разговор. Всѐ, что
она говорила, было похожу на Тару во всех смыслах. Но Тара мертва. Я либо:
а) схожу с ума, либо;
б) мне ещѐ снится сон.
Я ударила себя по лицу, сильно. Это больно. Очень. Хорошо, вероятно, мне не снится сон.
Казалось, что я не спала в течение нескольких часов. Еѐ руки... что случилось с еѐ руками?
Слишком страшно, чтобы бодрствовать, слишком страшно, чтобы спать. Но в конечном итоге, я
должна вздремнуть.
Я проснулась следующим утром, чувствуя себя усталой. Бруно лизал моѐ лицо. Я оттолкнула
его, и он отступил к задней части кровати. И тут я вспомнила.
Это был сон. Это должен был быть сон. Господи, твой мозг серьѐзно повреждѐн.
Но я просто издевалась над собой. Даже тогда я знала, что это был не сон. Не совсем он.
Тогда был первый раз, а затем она ещѐ приходила два раза, прежде чем появилась сегодня.
В четверг ночью было то же самое. Я проснулась, но не от кошмара, что бывает редко, и
обнаружила еѐ сидящей на моѐм столе в той же одежде. Я достала подушку из–под головы и
прижала к ушам, но всѐ ещѐ могла еѐ слышать. Она не хотела затыкаться. Она говорила о моей
комнате и о том факте, что дизайн комнаты не поменялся с тех пор, как она была здесь в последний
раз в качестве живого человека. Она не могла поверить в то, что я оставила еѐ розовой, и продолжала
спрашивать, когда я собираюсь вырасти. Мне хотелось закричать на неѐ. Но нет смысла в том, чтобы
кричать на того, кого здесь по–настоящему нет.
Розовая комната была подарком мамы, который она организовала, когда я гостила один уик–
энд у дяди Джо. Я приехала, а моя комната превратилась в бунт розового: разукрашенный круглый
туалетный столик, как раз для принцессы, ярко–розовый пушистый ковѐр, розовая постель, и чтоб
наверняка, немного странная принт–зебра. Мне было десять лет, когда я была окружена этим
розовым цветом и девчачьими вещами на год или около того. Но моя мама не хотела знать этого.
Она была немного занята стараюсь–не–умереть делом. Еѐ волосы только начали обрастать
маленьким детским пушком. Она надела розовый платок на церемонию открытия Розовой Комнаты.
Мы думали, что рак ушѐл раз и навсегда, что она избавилась от него, как и обещала. Впервые за
несколько месяцев она выглядела счастливой. И я могла научиться любить свою новую комнату,
потому что она заставляла маму улыбаться. И я полюбила. И никогда ничего не поменяю в ней.
Тара продолжала ходить по комнате. А как на счѐт того факта, что ковѐр немного потѐртый и
разве занавески не выглядят выцветшими? Я больше не была напугана, только раздражена. Я
старалась сконцентрироваться на том, что знала точно: она плод моего воображения, выдуманная в
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
результате горя, вины и недостатка сна. У человеческого мозга есть свои впечатляющие козыри,
которые он прячет в несуществующем рукаве. Я всегда страдала из–за богатого воображения, и вот
результат. Я повторяла себе это снова и снова. Мне не страшно. Мне не страшно. Не страшно. Я в
порядке. Только немного. Особенно, когда думаю про еѐ руки.
Прошлая ночь отличалась от предыдущих. Я проснулась вся в поту и в панике, моя майка
прилипла к коже. Ещѐ один кошмар о той ночи. Я перевернула подушку, чтобы лечь на холодную
сторону. На мгновение это показалось блаженством.
– Теперь это больше похоже на правду.
Дерьмо. Только не опять и не сегодня. Стало довольно трудно засыпать, зная, что завтра
будет страшным. Не открывай глаза. Не смотреть на неѐ – лучший способ.
– Мне больше нравится, когда тебе снятся кошмары. Тебе должны сниться кошмары. По
крайне мере, ты этого заслуживаешь, – еѐ весѐлый голос никак не шѐл с еѐ странными словами.
Тогда я с ней чуть не заговорила, но в какой в этом смысл? Это сумасшествие. Принимая во
внимание то, что я придумываю в своей голове девушку–призрака, говорит о том, что я на пути в
город–где–сходят–с–ума. Но мои несказанные слова громко прозвучали в моей голове:
"Ты права".
– Ну, завтра мой большой день! Мне стыдно, что я мертва и не смогу увидеть его на самом
деле. Им лучше сделать всѐ как надо. Бьюсь об заклад, что ты с нетерпением ждѐшь момента, когда
сможешь поделиться своим горем со всей школой. Знаю, ты под шумок собираешься пустить пару
маленьких слезинок, непонятно откуда взявшихся. Может быть, тебе лучше использовать лук для
этого.
"Заткнись".
В конце концов, она исчезла, но при этом успела сказать, чтобы я одела узкие фиолетовые
джинсы на поминальную службу.
Откуда, чѐрт возьми, она знает про джинсы? Я всегда стеснялась их носить за пределами
дома. Когда я рылась в своѐм шкафу этим утром, то пыталась игнорировать указания Тары. Но тихий
голос внутри меня говорил: Ты можешь это сделать. Какой это причинит вред? Может, это
заставит еѐ уйти.