Это был жуткий громоподобный звук, который тяжелым гулом разнесся на долгие километры, заставив землю вибрировать под ногами героев.
Но то не ограничилось легкой дрожью почвы.
Земля ушла из-под ног Августа. Она показалась ему огромным закаменевшим живым организмом, который очнулся после долгой спячки. Она ходила буграми под ногами и гремела движением недовольных литосферных плит.
Когда парень в очередной раз пришел в себя, он понял, что ноги несут его подальше от этого места.
И Август бежал не один.
Землетрясение настигло героев раньше, чем туман. Они бежали от собственных фобий, которые вопреки всем излюбленным традициям Кокона выползали прямо у них из-под ног. Земля под слоем сухих отмерших стеблей растекалась морщинами, и из мельчайших трещинок, переходящих в разломы, наружу выбирались громадные черные твари всех видов, форм и размеров.
– Кажется, Кокон открыл проход в Преисподнюю, – запыхавшись от бега, выдохнул Август, раздраженный зудящей болью в ноге.
– Должен же быть какой-то выход, – Элизабет подняла на парня умоляющие глаза. Она внезапно остановилась, оглядываясь по сторонам, и даже не обратила внимания на то, что к ее ноге медленно подполз паук-птицеед размером с кулак.
Арахнида медленно и незаметно подбиралась к жертве, переступая с тонкой лапы на другую, уже вот-вот касаясь ботинка девушки. Первым тварь заметил Альфред, который брезгливо и испуганно покосился на паука. Элизабет последовала за его взглядом, вскрикнула и отпрыгнула на метр в гущу кишащих маленьких паучков, которые выползали из трещин. Хитиновые скелеты затрещали по ее ногами.
«Что лучше: кучка мелких тварей или одна большая?» – пронеслось в голове у Лиз.
Август с презрением сделал шаг вперед одной ногой, а второй – раздавил птицееда, не оставив тому никакого шанса. Черная жижа, которой явно не мог похвастать биологический состав живых и здоровых пауков, лужицей разрослась по асфальту.
– Я не знаю, что за дерьмо здесь творится, – поморщился Август, и Алфи сознательно и утвердительно ему закивал, – но пора уносить ноги, пока мы не погрязли в куче членистоногих посланников ада.
Они вновь побежали, изменив свое направление. Впереди маячили какие-то густые заросли, разительно отличавшиеся от кукурузных побегов, служивших пристанищем тварям. Под ногами героев земля вспарывала саму себя, вибрировала разъяренная почва, выплевывая все новые и новые порции фобий для чужих, бедных и несчастных созданий, назвавших себя когда-то просто и незаметно – люди. Они бежали от этой кары, но оказались покорены и осуждены самими собой.
Земля как будто предвещала, что близится новая волна землетрясений.
– Думаю, нам лучше держаться поближе к границе, угол обзора больше и сможем успеть унести ноги, если что-то случится, – сказала Лиз, запнувшись на слове «если», вместо которого явно напрашивалось «когда».
В теле Лиз хлестал Адреналин. Страх, как концентрированная доза энергетика, мешала думать, но заставляла бежать.
И тогда в голову девушке пришла еще одна мысль.
«Адреналин – гормон, который выделяется телом человека в момент опасности для устранения угрозы. Значит, адреналин – гормон страха? А если благодаря этому гормону человеческое тело буквально способно совершать невозможное, то страх – закаляет? Может, у Кокона все же есть цель? Цель сломить людей, но не окончательно. Сломить с возможной последующей регенерацией...»
«Что не убивает нас, то закаляет».
– Господи Иисусе, – выдохнул Альфред, когда все трое добрались до границы. Земля потихоньку успокаивалась, но момент затишья перед бурей никак не успокаивал.
Август опустился на землю, которая наконец-то перестала кишеть всевозможными тварями: их обиталищем было исключительно кукурузное поле. Парень поднял глаза и заметил фигуру, которая медленно и величаво, будто Черная Вдова двигалась по направлению к ним. То была женщина-призрак.
Не обращая внимания на ватную и нескончаемую боль в ноге, Август бросился на Илайну с криком и кулаками. Женщина безмятежно уклонилась от разъяренного парня.
– Поганая сука! – продолжал кричать он, – что ты, черт побери, творишь? В чем гребаный смысл?
Она продолжала смотреть на него и улыбаться. Все шире и шире.