– Почему ты так думаешь?
– Потому что я вспомнил.
На лице Августа просияла улыбка. Он посмотрел на Лиз и внезапно схватил ее за руку, да так крепко, что она ойкнула от удивления. Она не понимала этого почти детского счастья в глазах парня.
– Я вспомнил!
– Что? Что ты вспомнил?
– Когда я был маленький, мы с другом пробрались в заброшенный парк аттракционов. Это был тот самый парк. Не такой, как пишут в ужастиках и даже не такой, какой он был на самом деле. Он был таким, каким увидел его я в свои восемь лет. С призраками, – Август замолчал, и в устоявшейся тишине можно было различить его частое дыхание и непонимающий взор Элизабет, – а сны? Ты помнишь сны, Лиз? Это были наши самые тайные кошмары. Но теперь я понял. Мы думали, что Кокон каким-то образом вылавливает из нашей памяти моменты страха. Но это не так. Кокон – это и есть наша память. Объединенная память всех нас.
Элизабет стало дурно. Она пошатнулась, видя перед глазами увеличивающиеся темные круги. Стаи крикливых, невесть откуда взявшихся ворон взмыла в небо.
Но девушка тоже начинала понимать.
Август продолжал:
– Среди всей этой мертвечины и психоделики должны были оказаться живые люди. Их было шестеро.
Порыв ветра пронесся между двоими. Лиз удивилась:
– Шестеро?
– Да. Ты.
Ворона опустилась на ветку, угрожающе каркая.
– Я.
На руку Элизабет упала капля. Красная.
– Алфи.
Элизабет подняла глаза и увидела птицу, чья пасть была облеплена кровью.
– Фредерика.
Девушка почувствовала, как ее тело свела судорога страха. Холодный ветер вонзился ей в спину.
– София.
– Кто? – Лиз собрала в себе силы для того, чтобы задать вопрос.
– Призрак. Не мертвая и не живая. София – одна из нас, Илайна – призрак Кокона. И обе в одном теле.
– Что? Это какой-то бред. Она монстр! Она... Она убила Алфи, черт побери! Она убила Фриду!
Элизабет злилась на свое непонимание, но еще громче в ней кричало отчаяние. Она не верила в то, что «проекции памяти» способны убивать живых людей.
– Она не убивала. Никто их не убивал, ты сама говоришь. София лишь встретилась с собственным страхом, и он оказался заключен в ее же теле. И, тем не менее, она такая же, как мы.
– Не могу поверить. Это абсурд.
– Более здравое суждение сложно найти в Коконе.
Элизабет почувствовала, что стоит замолчать. Она с ужасом отметила для себя, что Август был прав. Все, что казалось бредом, имело твердую почву логики и Элизабет наконец удалось ее нащупать.
Девушка вгляделась в темноту леса и увидела выползающее оттуда щупальце. Туман.
Лес вздохнул, выпустив всю стаю птиц в небо, и сам по себе, будто единый огромный организм, начал оживать.
– Хорошо, – добавила она дрожащим голосом, не отрывая взгляда, – а кто шестой?
Туман подбирался к ним.
– Человек в черном.
***
Туман показался Элизабет хищной птицей, которая после долгих и малость поднадоевших игр с добычей разозлилась и наконец расправила крылья. Ад настигал героев так стремительно, будто все то, что происходило с ними раньше, было лишь наивным спектаклем, разминкой, демо-версией. А сейчас...
А сейчас все уроки Кокона обрели свою полную мощь.
Небо разрывали раскаты грома.
Земля шевелилась, вздымалась буграми, исчезала и появлялась вновь под ногами Августа и Лиз.
Щупальца тумана расползались по земле, блуждали меж деревьев, обвивали их стволы и ветви, и, будто подтягиваясь на них, Туман вот-вот грозил настигнуть героев.
Он уже выпускал своих тварей: их проекции мерцали, ухмыляясь и меняя форму. Из огромного паука вырастал клоун, из клоуна – призрак, из призрака – демон, из демонов – существовавшие когда-то в реальности люди, что преследовали парочку в их последних кошмарах, а из людей снова появлялись пауки.