Она поднесла руку к лицу, но та расплывалась, как и все вокруг. Ева нащупала что-то липкое и склизкое: у девушки пошла кровь носом.
Еве хотелось закричать, но она не сделала этого. Притянула колени к груди еще плотнее, обвила их руками и закрыла глаза.
Кокон – ее колыбель.
И новые толчки обернули девушку в сон.
***
Она отчетливо слышала их. Голоса смешивались в голове. Какими бы совершенно разными они ни были, они все кричали. Ругались. Звали Еву с собой и молили о помощи. Но они умолкли так быстро, что Ева удивилась воцарившемуся молчанию.
И тогда заговорил Кокон. Это был единственный голос, который девушка теперь могла различить.
Кокон снова говорил на своем языке, языке ханков, но теперь Ева понимала его, хоть и не до конца. Некоторый слова просто не имели смысла, как и отдельно взятые фразы, но суть ей удалось поймать за хвост.
Кокон был… болен. Именно так сначала показалось Еве. Этот мир, сотканный из абсурда и страха, стоял на грани разрушения, и он просил Еву помочь ему. Голос говорил, что Илайна сильна, как никто другой. Еве подумалось тогда, что это похоже на то, как материя и антиматерия сливаются воедино – происходит мощнейший взрыв, всплеск энергии. Огромная неконтролируемая разрушительная сила. Кокон говорил, что когда Илайна и София пытаются слиться воедино, когда пытаются стать одним человеком или вступают в противоборство, огромное количество энергии вырывается наружу. Эта энергия могла разрушить Кокон, убить, уничтожить всех, кто оказался в нем.
Кокон просил Еву сделать это. Найти Илайну, уничтожить ее, спасти этот мир.
И впервые в жизни Еве захотелось отказаться от этого путешествия, но она просто не могла
***
– Ты в порядке? – Джейк взял Еву под руки и помог подняться.
– Да, кажется. Он говорил со мной.
Мужчина замер, все еще держа Еву за руку и глядя в ее серебристые восторженные и удивленные глаза. В них как будто промелькнуло что-то, чего не было прежде.
– О чем ты?
– Кокон. Этот язык, на котором он говорил… я наконец-то поняла его! Я… в моем рождении был смысл, Джейк. Это все часть плана. Кокон говорит, что в этом мое предназначение.
Джейк дернул головой, будто пытаясь вытряхнуть из нее вопросы.
– О чем ты говоришь? Я ничего не понимаю.
– Что же тут непонятного, Джейк?
Девушка выпуталась из его рук, отошла на несколько шагов и поправила платье.
– Материя и антиматерия сливаются воедино, вызывая разрушительный взрыв. Выброс энергии, экзотермический процесс. Я читала об этом много раз. Илайна и София – абсолютный страх и абсолютное бесстрашие, черное и белое, они и есть материя и антиматерия Кокона. Если они соединятся вместе, вырвется сила, которая может уничтожить весь Кокон.
– Но Илайна убила Софию. Я знаю это.
Ева покачала головой.
– Ничего ты не знаешь, Джейк. Ты такой же ребенок, как и все мы. Илайна сказала, что адсорбировала Софию, но она есть абсолютное зло, как ей можно верить? К тому же она потеряла тело, когда ребенок умер в утробе матери, но это не остановило ее, понимаешь? Эти двое – самые сильные существа в Коконе. И он решил, что именно я должна их остановить.
– Ева, это не приключение!
Джейкоб наконец-то начал понимать ее. Видел этот блеск в серебристых глазах, граничащий с безумием и совершенно внезапно понял, что ничего не может сделать. Дело всей его жизни – эксперимент на уровне подсознания –пал, стоило в нем появиться этому хрупкому, но абсолютно храброму существу. Джейк понимал, что сам загнал себя в ловушку, но уже не знал, можно ли выпутаться из нее теперь. Ева была неумолима.
Но внезапно и она тоже взорвалась.
– Ты не понимаешь, Джейк! Я урод, совершенный урод, не человек даже. Меня не существует ни в одном из миров, я есть лишь здесь, как чья-то фантазия. И Кокон создал меня, позволил мне родиться, чтобы я защитила его, понимаешь? Это единственный… инстинкт, который у меня есть. Я не чувствую боли, но мне больно, когда Кокон зол. Я не чувствую тепла, но мои руки всегда ледяные, и люди шарахаются от меня как от трупа. Я не человек. Я не имею права на существование где-либо кроме этого мира.
Ева резко повернулась и пошла, почти побежала прочь.
***
Темнота поглотила Город Памяти прежде, чем девушка успела дойти до дома. Тотем скулил и старался держаться рядом с Евой, но она была так угрюма и погружена в свои мысли, что не реагировала ни на что вокруг.
Но внезапно пес остановился, навострив уши, и уставился в одну точку, скрывающуюся далеко в темных кукурузных зарослях. Ева не сразу поняла, что щенок больше не идет рядом с ней, очнулась от глубоких раздумий и тоже остановилась.