Дикари начали подходить к ней. Они тянули к ней свои грязные руки со скрюченными пальцами, но не касались ее, будто Ева была каким-то божеством. Грузный мужчина, который совсем недавно выволок Еву из дома встал перед ней, выплевывая какие-то непонятные ей слова, похожие на проклятья.
Был ли этот тот язык мертвых, на котором говорил Кокон, Ева не знала, но думала, что это был именно он. Грубый хрипящий язык, в котором слова были похожи на плевки и гортанные звуки.
– Ханк! – вскрикнула женщина, стоявшая позади большого мужчины. Она оттолкнула его, протиснулась сквозь толпу и ее лицо тут же оказалось напротив лица девушки. – Ханк Ивэ…
– Ева, – шепнула девушка не в силах отвести взгляд от изуродованного лица старухи, которое сплошь покрывали ожоги и шрамы.
– Ивэ… из-бран-ная. Прави-тель-ница, – произнесла старуха по слогам. Все вокруг умолкли.
В следующую же секунду старуха упала к ногам Евы и начала плакать.
И тогда дикари устроили настоящую вакханалию. Они били в барабаны, топали по земле, пели свои ритуальные песни и выкрикивали заклинания, причем каждый – на свой лад и пытаясь перекричать других. Это создавало невыносимую для человеческих ушей какофонию звуков, которая просачивалась внутрь Евы. Вибрация в груди становилась невыносимой. Как будто что-то внутри Евы просилось наружу, но не могло вырваться, и дикари, своими песнями и танцами приводили это Нечто в ужас. Оно рвало и метало.
После наступил хаос. Дикари толкали друг друга в огонь, вскрикивали от боли и ожогов, смеялись, дрались, били друг друга палками и камнями, продолжали петь, ругаться и кричать. Это было частью их праздника, мира, культуры, которая была создана в считанные минуты и стала частью дикого, нечеловеческого мира.
Ева поняла, что ее голос охрип, когда вновь попыталась закричать, и человек с факелом и обезумевшим взглядом ринулся в ее сторону. Но его быстро отвлекли и ввязали в какую-то драку, и про Еву быстро забыли.
Пока мужчины предавались столь странному обряду, женщины еще сильнее разожгли костер и откуда-то из соседних домов принесли огромный котел. Его подвесили над огнем, а совсем рядом принялись точить ножи и большой топор. На Еву никто не обращал внимание, но вот женщины часто указывали в сторону Софии и улыбались краем рта.
Девушка закрыла глаза и попыталась не думать о том, как неприятно затекли руки и ноги в неудобном положении, и о том, что у нее не осталось никаких шансов выбраться отсюда невредимой. Вскоре большой дикарь снова возник перед ней. У него не было факела, но висящие вдоль тела руки сжимались в кулаки.
– Ты познать страх, – низким голосом сказал он, поднял руку и отвесил Еве пощечину.
Звон в ушах показался ей совершенно нестерпимым, и тогда все чувства разом ворвались в ее тело. Вибрация в груди переросла в чудовищную боль. Теперь Ева чувствовала все. Она чувствовала запах тухлого мяса, крови и гари в разы сильнее, она ощущала холод ночного ветра и жар близкого костра. Ее глаза слезились от дыма, а каждая клеточка тела ныла от нестерпимой боли.
Ева чувствовала все.
***
Все, что только мог чувствовать Джейкоб, поглотила адская боль. Он прислонился к одному из массивных деревьев, чьи корни уродливыми щупальцами выступали из земли. Каждая клеточка тела Джейка давала о себе знать не самым лучшим образом, и он не знал, как терпеть это. Мужчина не мог понять, в какой момент система дала сбой.
Десять лет… десять лет упорной работы, недосыпа, сумасшедших идей и просчетов. Он считал каждую копейку, выданную спонсором, чтобы получить самое лучшее оборудование. Он изучал человеческий мозг так, как ювелир лелеет свое творение. Это была уникальная работа. Создать новый мир в чужом разуме.
Что могло пойти не так?
Джейкоб слишком долго был убежден в мысли, что, по сути, мозг идентичен для всех людей, выполняет одни и те же функции одинаково, а значит, его, как радио, можно настроить на определенную волну и транслировать глубокий сон на нескольких подопытных. Но все планы Джейкоба перечеркнула вещь, которую невозможно было просчитать с помощью самых дорогих приборов. Подсознание.
Он принял его за погрешность. Джейк думал, что подсознанием можно пренебречь, контролируя каждый шаг подопытных за счет Тумана. Создатель рассчитывал на то, что подсознание строится на страхе, инстинктах, и их же пытался искоренить. У него это получилось, Ева оказалась достоверным тому примером, но Кокон рухнул. Почему?