— Не знаю, — неуверенно ответила Марина. — Может, и примут… как общее собрание… Его воля. Хотя счетовод у нас уже есть…
— А ты, Марина, ты… приняла бы?
— Я что… — смутилась Марина. — Сердце у меня женское… меня не спросится, возьмет да и простит. А тут как собрание… А главное ребятишки. Колька, так тот зубами скрипит. Ты ему всю радость ребячью испортил. — Она тяжело вздохнула. — Сам думай, Василий. Силы хватит — приходи…
Василий перевел дыхание, отчего усы у него задрожали, и, втянув голову в плечи, отступил от двери.
Марина ушла.
Маша проснулась около пополудни, обиженно захныкала, заторопилась и потребовала, чтобы отец немедленно проводил ее к матери.
Василий повел девочку на базар. Но перед молочными рядами он остановился — день был воскресный, и на базар, наверное, приехало немало колхозников из Березовки.
Василий приподнял Машу на руках и показал ей мать.
— Вот она, в зеленом платке. Видишь? Иди к ней…
— А ты?
— Я… Я потом, дочка… Другой дорогой приду.