Выбрать главу

Но, возвращаясь мысленно назад, признаться в чем-то таком Игнату было невозможно - я бы умерла тогда от горячей паники, охватывающей меня в подростковые годы при разговорах о любви, мальчиках, сексе, и сейчас бы не рассказывала эту историю. К тому же, признаваться было не в чем - я всегда воспринимала его как брата и любила, но совсем не той любовью, в которой нас обвиняли.

Наверное, все было бы проще, если мы действительно были парой - мы бы долго встречались, а потом расстались, изредко вспоминая об этой подростковой глупости, либо встречались и впоследствии поженились, чего так яростно хотели наши родители.

Конец издевкам и подколам пришел, когда у Игната появилась первая девушка - Алиса. Нам тогда было по 13 лет. Многие уже стали образовывать парочки, пробовать целоваться, ходить за ручку, как приклеенные друг к другу. Внезапно все мои знакомые подруги обзавелись “любовью всей жизни”, которая разочаровала их уже через неделю. Это одно из самых сложных и странных вещей во взрослении - пытаться побороть свои гормоны. Меня эта часть жизни обошла стороной, поэтому на все рассказы о романтических похождениях своих подруг я лишь закатывала глаза. И втайне завидовала - нет, не самому наличию любовной истории, а тому призрачному ощущению, томлению, которое ощущали все вокруг, но которое не ощущала я.

Даже сейчас, столько лет спустя, у меня остается чувство, что я что-то упустила - что-то важное, основополагающее, что все мои сверстники узнавали тогда, в 13-15 лет. И это знание, не полученное мной вовремя, навсегда ускользнуло от меня и породило во мне невосполнимый изъян, который так или иначе влияет на мои дальнейшие поступки.

Игнат познакомился с Алисой в спортивном центре, куда он ходил на бокс, а она - на плавание. Занятия у них проходили в одно и то же время, и они часто встречались в холле, лифте, на лестнице. В один день Игнат решился и подошел к ней знакомиться. Так все и началось.

Алиса была темноволосой девушкой среднего роста с милой, но иногда раздражающей привычкой всем угодить. Если тебе приходилось с ней общаться, то она окружала тебя абсолютным вниманием и заботой, граничащей с фанатизмом, и старалась из-за всех сил, чтобы тебе было хорошо, жертвуя своим комфортом. С таким качеством ей было суждено нравиться родителям - и, конечно же, все бабушки, родители, учителя были от нее в восторге. А вот со мной, несмотря на все ее старания и попытки Игната нас подружить, у нее были прохладные отношения - думаю, легкое презрение, рожденное непониманием друг друга и некой долей ревностью, присутствовало с обеих сторон в одинаковом объеме.

Алиса профессионально занималась плаванием, ездила на соревнования и даже получала награды, и обладала завидной точеной фигуркой. Ей вслед нередко оборачивались парни, вызывая в Игнате чувство превосходства - ему нравилось, когда кто-то другой восхищался тем, чем он обладал.

Как-то он сказал мне, что ему больше нравится ее трогать, чем с ней говорить.

- Она такая вся милая и хорошая, что мне немедленно хочется с ней расстаться, - сказал он в один из вечеров, когда мы смотрели в моей комнате “Убей своих любимых”. - Но стоит мне прикоснуться к ее голой коже, и все меняется, и она вдруг становится для меня самой прекрасной женщиной, хотя до этого, всего пять минут назад, она меня раздражала. Вот скажи, что это значит?

- Гормоны, - отвечала я, а Игнат лишь закатывал глаза. Мой ответ показался ему не таким возвышенным для его душевных метаний.

С появлением Алисы наша с Игнатом дружба претерпела изменения, но не прекратилась. Мы перестали гулять, выходить куда-то вместе и помогать друг другу с уроками, но примерно раз в неделю устраивали киносеанс. Запасались едой, выбирали фильм и запирались либо у него, либо у меня в квартире на пару часов. Правда, фильм мы никогда не смотрели - мы ели и разговаривали, рассказывали друг другу все, что произошло с нами за то время, что мы не виделись, а кино, вместе с тем миром, который он воплощал, служило фоном для посиделки.

В остальное время мы избегали связываться друг с другом даже по телефону, а при встречи только вежливо здоровались, как будто стыдились своего знакомства друг с другом.