Уля оделась в саронг, повязала пояс, а Гриша украсил голову местной повязкой.
Тут Гриша не фотографировал, положившись на свою память, но зато вечером он истратил на эскизы целый блокнот!
Так заполненные экзотикой текли дни, впечатления перегружали Улю и Гришу каждый день, и каждый вечер они заново переживали и обсуждали увиденное.
И им было так хорошо друг с другом, что им никто не был нужен, и даже тоску о детях эта масса впечатлений немного приглушала …
И Гриша, и Уля дома иногда летали со Свиридовым в его «коконе», и тут им недоставало такой возможности – парить над изумрудными террасами полей, над зарослями, над речными долинами …
Во время посещений местных достопримечательностей им показали баньянов – за пределами Бали более известных как хилеры.
Уля негромко шепнула Грише «сюда надо привести папу» и они обменялись понимающими взглядами.
Они выдержали в этой нереальной экзотике целых девять дней, но взмолились, и Свиридов забрал их домой.
Дома не было конца объятьям и поцелуям, подаркам, рассказам.
Верочка не отпускала от себя маму и папу, Коленька тоже начинал ворчать, если его оставляли в комнате одного, и успокаивался только тогда, когда дотрагивался до папы или до мамы.
Сперва рассказы шли в домашнее круге, затем с гостями, потом в еще более широком круге знакомых …
Появились фотографии, рисунки Гриши, а пару рисунков Уля отослала мадам Женовьеве. И сразу получила восторженный ответ с просьбой более подробно рассказать о поездке, и с припиской Густава с извинениями по поводу того, что он показал Гришины рисунки в издательстве.
И одновременно послание от Мартина Клейнберга с предложениями срочно прилететь в Вену для беседы с редактором журнала «Всемирные путешествия» …
ВИЗИТ в ВЕНУ
Гриша позвонил в Вену и выяснил, что в этом журнале проявили большой интерес к его рисункам и что редакция заинтересована в сотрудничестве.
На семейном совете решили, что слетать в Вену на пару дней ему стоит.
И Гриша полетел.
О том, что произошло в Вене, Гриша рассказывал уже через четыре дня.
Он рассказывал о теплом приеме, который его встретил в семье Дрейзеров, о том, что мадам Женовьева оказалась знакома с главным редактором журнала «Всемирные путешествия» и отправилась туда вместе с Гришей.
Пересказывать разговор с новым главным редактором Гриша не стал, сказав, что личное знакомство мадам Женовьевы значительно сократило время для достижения договоренности.
А договоренность была достигнута о том, что российский художник Григорий Свиридов принимает предложение редакции журнала «Всемирные путешествия» присылать иллюстрированные отчеты о своих поездках по разным странам, маршруты поездок выбирает художник, и эти поездки оплачивает редакция.
К договору прикладывался длинный перечень стран, которые интересовали редакцию.
Перечень этот Гришу устраивал – в основном это были восточные страны, но были и европейские страны …
ВОЕННЫЕ СБОРЫ
Капитан Григорий Свиридов вместе с некоторыми военными художниками студии имени Грекова был направлен на военные сборы.
Поскольку у художников, как правило, военных специальностей не было, их старались засунуть куда-нибудь подальше от реальных боевых действий, и они оформляли газеты и всевозможные стенды, сооружали декорации и создавали парадные приемные в различных военных офисах …
С Григорием Свиридовым была другая проблема.
С одной стороны он был уже довольно известным художником, а с другой стороны его награды свидетельствовали о некотором воинским опыте.
Потом, когда узнали о папе-генерале, задумались еще больше, но в конце концов не без вмешательства самого генерала Гриша попал в учебную воинскую часть спецназа ГРУ.
И стал дублером реального капитана, и участвовал в учебе личного состава, а иногда даже командовал взводом, и тянул воинскую лямку наравне со всеми без скидок.
Попутно он еще рисовал, и его рисунки занимали достойное место в стенгазете, в многотиражке, и в солдатских письмах домой.
Единственной поблажкой капитану Григорию Свиридову было разрешение в любое время использовать «Скайп» и связываться с женой и детьми, чем Гриша и пользовался. Он старался не злоупотреблять этой возможностью, но каждый вечер он беседовал с родными, с женой и с детьми, а иногда и с родителями.
Через месяц Гриша вернулся домой, загоревший и возмужавший, соскучившийся и целых три дня провел дома.