В приемнике знали и Любовь Валерьевну, и – особенно – Анатолия Ивановича, поэтому без волокиты выдали халаты и пустили в общий игровой зал. Но перед этим Свиридов пролистал тоненькие папочки личных дел сирот, которых отобрали в приемнике для лесной школы.
Пролистал – это видимость, потому что Свиридов запомнил каждое слово из этих тоненьких картонных личных дел, первых личных дел в жизни этих детей.
Запомнил и сделал выводы.
В зале стоял шум – детей было много, они были разновозрастные и ссорились из-за игрушек – игрушек было мало.
Разбойничьим свистом Свиридов остановил шум и возню.
– Здравствуйте, ребята!
Раздались нестройные разрозненные голоса.
– Что же вы так недружно здороваетесь! Вот эту тетю зовут тетя Люба, этого дядю – дядя Гена, а меня – дядя Толя. А теперь я отберу самых голосистых, они будут вставать вот сюда.
И Свиридов пошел в гущу детей, дотрагиваясь до некоторых, похлопывая по спине, что-то говоря. И в углу быстро образовалась кучка наиболее взрослых, рослых и активных подростков. Свиридов пересчитал их и попросил дежурную увести пока этих ребят в другую комнату.
– А теперь я хочу познакомиться с вами поближе.
Любовь Валерьевна с папками села на стул у окна, рядом с ней на гимнастическом бревне пристроился Геннадий Владимирович, а Свиридов отошел к гимнастической стенке и вдруг оказался окруженным кольцом ребятишек.
И стал с ними знакомиться и разговаривать.
И ребятишки разговорились, охотно отвечали на вопросы дяди Толи, смеялись.
И разговаривая с ними Свиридов чуть громче называл имя и фамилию, и Любовь Валерьевна откладывала очередную папку.
Перетасовывая ребят Свиридов обратил внимание на самого младшего черненького растерянного мальчика. И спросил его на армянском языке:
– А как зовут тебя? Почему ты молчишь?
Малыш обрадовано потянулся к нему и ответил тоже на армянском языке – уважительно, как говорят со старшими.
– А зовут тебя как?
– Аванес … Ваня …
Папки с личным делом Вани не оказалось. Выяснилось, что мальчика привезли после крупной автомобильной аварии, по-русски он не понимает и завести на него дело не смогли. А Ваня не выпускал руки Свиридова.
Разговор Свиридова с заведующей приемником был довольно жестким – он отказался брать великовозрастных хулиганов, забраковал двух девочек-наркоманок и потребовал включить в список маленького армянина.
Тем временем около задней двери уже стоял микроавтобус, детей и их вещи быстро погрузили.
Любовь Валерьевна подписала акт передачи детей и они поехали за освободившейся легковой машиной.
Дети притихли.
И тогда майор Костин стал рассказывать о том, как он в детстве попал в интернат, и как он там учился, и что за ребята там были.
Любовь Валерьевна ходила по рядам, давала ребятам попить, доставала печенье, пересаживала ребят – друзья к друзьям, подружки к подружкам.
Ваня-Аванес сидел рядом со Свиридовым, слушая его рассказ о той школе, куда они ехали – на армянском родном языке. И учил самые необходимые русские слова.
Он был толковым мальчиком и за дорогу неплохо выучил «здравствуйте», «спасибо», «пожалуйста», «я хочу пить», «я хочу есть», «я хочу в туалет», «я хочу помыть руки», «я хочу спать», «спокойной ночи» …
По установившейся традиции каждый приезжавший сразу попадал в руки шефа – старшего воспитанника лесной школы, который дальше во всем опекал вновь прибывшего.
Ребятишек разобрали по палатам, они знакомились с воспитателями, потом их повели в столовую.
Усталых, замученных новыми впечатлениями ребятишек уложили спать.
А Ваню-Аванеса Свиридов поручил майору Костину …
– Карен, привет! Ты родной язык еще не забыл?
– Привет, начальник! – на армянском языке ответил Карен. – Зачем тебе мой армянский язык?
– Завтра утром поедешь со мной – там нужен армянский язык.
Рано утром Свиридов ждал Карена в своей старой – УАЗ-469 – «Антилопе». Несмотря на годы стараниями механиков эта машина поддерживалась в идеальном состоянии.
И Свиридов частенько ею пользовался – особенно когда он ездил в колхоз.
А теперь с Кареном они ехали в лесную школу.
– Ты можешь объяснить, зачем ты меня вытащил?
– А Марго не спрашивала?
– Узнала, что позвал ты – и ничего не спросила. Ты же знаешь, что ты для нее авторитет непререкаемый.
– Уж так уже и непререкаемый!
– Но пояснить-то ты мне можешь?
– Соберись и не удивляйся – вот и все.
Ребятишки сразу окружили приехавших. Свиридов увидел, что новенькие уже почти освоились и включились в общею «кучу».
Он поискал глазами и нашел Аванеса.