— Нет, — с трудом выдавил он. — T’a menti. Он не мертв. Нет.
Je t’aime, mon fils, toujours.
Я оттолкнул его, а теперь он ушел навсегда.
Он теперь будет со мной, Данте-ангел?
Рыжие волосы, веснушки, голубые глаза, хихиканье. Хлоя. В этот раз ее имя не ускользнуло из его сознания, словно камушек, летящий по льду. На этот раз ее имя, ее лицо остались.
Хлоя.
У Данте перехватило дыхание. Горе ножом полоснуло по его сердцу. Мышцы скрутило, они дрожали. Кровь текла из носа.
— Моя принцесса, — выдохнул он.
— Нам нужно уходить, — поторопила Лилит. — Я обещала твоему отцу, что буду беречь тебя.
Голос Люсьена всплыл в памяти: Я старался охранять тебя молчанием.
Ты обещал мне, что я никогда не буду один снова. И ты оставил меня.
Глаза Данте жгло. Он встретился с золотым взглядом Лилит.
— Почему я должен верить тебе?
— Люсьен сказал мне, что однажды ты подарил ему подарок, которым он дорожил, кулон в виде Х-руны.
Память выплеснула кислоту в сознание Данте.
— Эй, mon ami, я увидел это в бутике. И подумал о тебе.
Чистое серебро и вольфрамовая цепь скользят из руки Данте в ладонь Люсьена.
— Руна дружбы, — бормочет Люсьен. Довольный свет греет его глаза. Он дразнит: — Что заставило тебя подумать обо мне?
Данте пожимает плечами, губы растягиваются в улыбке.
— Не знаю. Это случается время от времени.
— Где его тело? — спросил Данте, низким и резким голосом. — Я хочу его увидеть.
Лилит моргнула.
— Оно превратилось в прах. Ничего не осталось.
Данте сжал челюсть. Слова Люсьена вспыхнули в его горящем сознании: я прятал тебя от других. Могущественные другие, которые используют тебя без сожаления.
Падшие найдут тебя. И свяжут тебя.
Лилит указала когтем в небо.
— Они те, из-за кого ты должен довериться мне. Они убили твоего отца, так что они могут претендовать на тебя.
Данте посмотрел на волны насыщенного синего, пурпурного и зеленого света, мерцающего по всему небу. Песнь неожиданно прошла сквозь ночной воздух, трели издавали множество глоток, каждый индивидуальный ритм и мелодичная нить сплетались в безупречное целое; неземной концерт проникал внутрь Данте.
Не свяжут меня. Никогда. Только если они знают, как привязывать чертов труп.
Песнь Данте поднялась в ответ, темная и яростная ария.
***
Дождь прекратился.
Шеридан затянул галстук вокруг бедра, надеясь замедлить кровотечение. Боль пока была не настолько сильной, но он знал, что это скоро изменится. Он задавался вопросом, успеет ли спуститься вниз по склону, по подъездной дороге к трассе, прежде чем вампир…
Что-то сверкнуло в небе.
Шеридан поднял взгляд.
И его крыша тихо и безвозвратно поехала.
***
— Там, — сказал Вон, указывая через двор в сторону лесного склона.
Хэзер пристально всмотрелась в темноту. Данте был не один; крылатая фигура стояла около него — женщина Падшая. Шелест в ночи был мощным, словно порывистый штормовой ветер или приливная волна, или сотни крыльев.
— Твою мать, — прошептал Вон, его взгляд был обращен в небо.
Хэзер посмотрела вверх и ахнула. Северное сияние призрачным светом танцевало и перемещалось через ночь. Огромные черные фигуры в виде V кружили под облаками; десятки Падших летали туда и обратно, вырисовывая восьмерки, их гладкие черные и золотые крылья, словно как у разгоряченных ястребов, блестели от дождя и дрожащего света.
Один отделился от остальных, мужчина с развевающейся гривой рыжих волос, сырой воздух превращался в пар, сталкиваясь с его обнаженной грудью. Его золотые крылья рассекали тьму с силой и точностью, когда он спланировал вниз и заскользил над верхушками деревьев, затем взвился в небо в изящном пируэте крыльев и тела; захватывающий воздушный балет повторял каждый, один за другим. И они пели; хор кристальных голосов звенел в ночи.
«Словно ритуал ухаживания», — подумала Хэзер.
Падшие кружили над Данте.
— Они зовут его, — сказала она, пульс забился с бешеной скоростью.
— Они его не получат, — прорычал Вон. — Пойдем, куколка.
— Оставайся здесь, — обратилась Хэзер к Энни.
Она уловила дуновение мороза и кожи, затем почувствовала жилистую сильную руку на талии. Вон крепко держал ее, когда они переместились.
Хэзер услышала топот позади и поняла, что Энни последовала за ними. Конечно. Она никогда не слушалась. Это ее маленькая сестренка. Она чувствовала, что Кортини тоже пошла следом.