— Вон говорит, что Хэзер поймала тебя, когда ты шпионил за домом. Говорит, что ты знаешь что-то о Плохом Семени.
Прекрасная вещь — телепатия. Думаю, что придержу свой секрет на некоторое время.
— Правда, — сказал Алекс, положив связанные руки на колени. — У меня есть информация для тебя, но я бы хотел поговорить с тобой наедине.
— Нет. Все, что ты хочешь сказать, ты можешь сказать перед Хэзер и Воном.
— Окей. Как я говорил, все сложно, — сказал Алекс. — Это касается моего отца.
— Кто твой отец? — с подозрением на лице спросил Данте.
Понимание зажглось в глазах Хэзер, за ним быстро последовала тревога. Она схватила Данте за руку и встала перед ним, словно могла защитить от слов. Словно могла защитить от правды — правды, в которой он нуждался.
— Доктор Роберт Уэллс, — сказал Алекс.
Лицо Данте помрачнело, а потом в глазах мелькнула боль.
— Скажи мне имя снова. Скажи его медленно.
— Роберт.
— Нет, — прервала его Хэзер. — Заткнись, Лайонс. — Она повернулась лицом к Данте, ее рука все еще была на его предплечье, голос был настойчив.
— Смотри на меня, Батист.
Алекса беспокоило то, что она стала звать его Лайонс, а не Алекс. Черт, он думал, что предпочел бы обращение «сэр» холодному и отстраненному обращению по фамилии.
И все же Батист она произнесла тепло, интимно и особенно.
Данте перевел взгляд на нее.
— Так же, как и раньше, да? Имя, которое я не могу запомнить.
Не может запомнить? Яркое холодное понимание прожгло дыры в предположениях Алекса, как сухой лед. Его отец добавил личную защиту в программу Данте, чтобы предотвратить использование Истинной крови против него.
Хэзер кивнула.
— Точно так же. — Она сжала руку Данте, а потом ее пальцы соскользнули. Она повернулась к Алексу, ее лицо было холодным. — Не говори это имя снова.
Алекс кивнул.
— Я не знал, — сказал он.
— Что все это значит? — спросил его Данте.
— У меня есть кое-что, что тебе нужно.
— Как будто я не слышал этого раньше, — фыркнул Данте. — И что же мне нужно?
Алекс взглянул на iPod, покоившийся на подушке на другом конце дивана. Не подходящее время для того, чтобы пробудить молодую Истинную кровь, слишком много людей вокруг, слишком много шансов на вмешательство. Он предпочел бы более интимную встречу, чтобы проверить работу отца, только он, Данте и Хэзер.
Взглянув на бродягу, Алекс сказал:
— Не мог бы ты дать ему флешку из моих вещей?
Бродяга — Вон? — посмотрел на Данте, и тот кивнул. Вон взял маленькую пластиковую флэшку и бросил ему. Данте поймал ее и повертел в руках.
— Что на ней?
— Твое прошлое, — ответил Алекс. — Твоя мать. Твое рождение. Все задокументированные события с Плохим Семенем, включая твои встречи с моим отцом и доктором Мур. Все на ней.
Хэзер резко вдохнула. Данте уставился на флэшку. Его тело напряглось, мышцы перекатывались под белой кожей, словно он ожидал удара или готовился ударить, может быть, и то, и другое. Эмоции пробежали по лицу слишком быстро для того, чтобы Алекс мог их распознать.
Но кое-что он смог распознать, кое-что притягательное: боль застыла на проклятом и прекрасном лице. Данте было больно. Алекс приободрился, но не мог не задаваться вопросом — почему ему больно? Он ведь не должен чувствовать или помнить что-либо.
— Батист, — голос Хэзер был ясным и сильным. — Данте, я здесь.
Данте судорожно вдохнул, оторвал взгляд от флэшки и посмотрел вверх. Рука Хэзер сомкнулась на его руке, ее пальцы переплелись с его, они вместе держали флэшку в ладонях.
— J’su ici, — сказал он.
— Хочешь увидеть, что там?
— Oui. Я хочу, да. Но не сейчас.
— Я видела, что там, и ты не должен смотреть это в одиночку, — сказала Хэзер. — Я буду с тобой, если хочешь.
Данте сжал флэшку в ее руке.
— Я хочу. Ты придержишь это для меня, chérie. Когда время придет, мы просмотрим вместе.
— Вместе. — Хэзер потянулась и поцеловала его в губы.
На мгновение Алекс почувствовал укол сожаления. Ему захотелось оградить Хэзер от того, что надвигалось. Захотелось, чтобы она была достаточно сильна, чтобы в первую очередь противостоять Данте.
— Итак, какова цена, Лайонс? — Хэзер опустила флэшку в свой передний карман.
— Бесплатно, — ответил Алекс. — Я просто надеюсь, что однажды ты посмотришь это, Данте, и заставишь моего отца ответить за все.
— Да? Почему тебя это беспокоит?
— Моя сестра больна из-за того, что он сделал с нами до того, как мы родились. Но я видел, на что ты способен, — сказал Алекс, наклоняясь к дивану. Пальцы бродяги сжались. Молниеносная горячая боль прошлась от предплечья до мизинца Алекса. Он замер, и напряжение ослабло. — Я знаю, что ты можешь помочь ей.