Неожиданно Стасик остановил Витьку:
— Смотри, слева ход! Вот бы нам…
— Не фантазируй, — перебил его Витька.
— Но ведь там никто не бывал.
— Поэтому и нам нельзя. Да и все равно в него не пробраться.
Действительно, проход загромождал толстый сталагмит. Стасик доказывал, что его можно разбить геологическим молотком, но Витька не слушал.
Из грота змеились два ответвления. Одно начиналось узкой трубой, уходящей почти вертикально вниз. Другое — тесным коридором вело в следующий грот. Витька размотал веревку, вырубил на камне паз и, прочно закрепив ее, начал медленно спускаться. Вскоре веревка задергалась. Стасик последовал за ним. Снизу тянуло холодком. Отпустив веревку, Стасик поднял фонарик и… опешил.
Злорадно усмехаясь, на него смотрела голова Мефистофеля. Крючковатый нос загибался к подбородку, клинышек бородки трепетал от смеха. Зловещие глаза следили за каждым движением.
«Вот наваждение, — внутренне поежился Стасик. — Уж не в преисподнюю ли мы попали?»
Витька, ни слова не говоря, погладил «дьявола» между рогов. Это была каменная скульптура — создание подземных вод. Мефистофель сторожил проход в страну чудес.
Страна чудес
Жирный кабан, ощерив клыки, стерег вход в следующий грот. Его заплывшие глазки смотрели свирепо. Каждую секунду он мог броситься на путешественников. Стасик даже отступил. Трудно было поверить, что это просто-напросто каменная глыба, искусно обработанная природой.
Ни в одном музее не видели ребята таких чудес. Все, что было раньше, как-то стерлось, стушевалось. И шумные городские улицы, и травянистые проулки села забылись.
Теперь перед ними был грот «Сказка». Никакая фантазия человека не могла бы создать этого поистине чудесного, сказочного мира.
Белые, желтые, розовые, зеленоватые тона переливались на стенах. Ярусы натеков, ребристых, шишковидных, кистеподобных, веерообразных, преломляли лучи фонариков и сверкали. Колонны и башенки, словно выточенные из слоновой кости и мрамора, блестели в каждой нише. Тончайшая лепка и изящнейшие кружева затягивали потолок. Тонкие струйки воды, просачиваясь вниз, оживляли узоры своим сверканием. И все это было в полной тишине, все это выхватывалось из темноты лучами фонариков, чтобы опять исчезнуть во мраке.
А за этим гротом открывался просторный театральный зал. Дальняя стенка его была задрапирована тяжелыми складками занавеса. По залу ровными рядами, как будто готовясь к какому-то представлению, вытянулись и замерли сталагмиты. Перед закрытой сценой расположились ряды для зрителей. Стасик даже услышал разноголосый говор толпы. Вот сейчас распахнутся двери, раздвинутся портьеры, хлынет поток возбужденных, празднично одетых людей. Начнется спектакль.
Но все было тихо. Только Витька перебирал какие-то камни, разглядывая их на свет.
— А теперь пойдем-ка в «Индию». Там еще лучше: «Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном в далекой Индии чудес», — вполголоса пропел Витька.
Грот «Индийский» тянулся тоннелем. Стены были украшены узорами, напоминающими орнаменты индийских храмов. Эти украшения не достигали потолка. Над ними своеобразным каркасом, подпирающим своды, стояли статуэтки. Одни были похожи на женщин в белых сари, другие напоминали слонов, несущих на спинах паланкины, третьи — целые шествия паломников.
— Я обязательно напишу о пещере стихи! — говорил Стасик.
Он просунул голову в единственную щель в стене грота. Она уходила дальше, расширялась. По-видимому, ответвление продолжалось. Но даже ребенку невозможно было протиснуться в отверстие между натеками.
— Вот туда бы пробраться, — мечтательно проговорил Стасик.
— Да, там, наверно, руды какие-нибудь залегают, — сказал Витька и повел его обратно, в грот «Кабан». До конца исследованной части пещеры оставалось около двухсот метров.
Ребята заглянули в очень низкий почти круглый грот, в центре которого была подвешена богатая каменная люстра с хитрым орнаментом, миновали грот «Кольцевой», посредине которого стоял неохватный столб, и по короткому коридору прошли в следующий грот. С потолка глядела на них флегматичная морда белого медведя. В свете фонариков медведь, казалось, двигался, вылезая из своей каменной берлоги.
В каждом гроте природа создавала неповторимые произведения искусства, вовсе не заботясь о том, чтобы кого-нибудь удивить. Она создавала их про-сто так, потехи ради, повторяя в камне созданные ею существа.