— Садись, бедняжка, — ты в Город идёшь? Путь не близок…
— Да в Город.
Мужичок с пегой бородой насупил редкие брови.
— Одна идёшь? Где твои родные?
Я не успела открыть рта, как снова вмешалась женщина.
— Ты из деревни Онлиса, что близ Чёрного озера, ведь так?
Глаза женщины сверлили меня насквозь.
— Ага. Оттуда.
Мой ответ удовлетворил женщину, и она откинулась на спину, удобнее устраиваясь на жёсткой скамье сидения.
— То-то я смотрю мне лицо твоё знакомо, у меня ведь там жила родня. Òнки из Онлиса. Знаешь?
Я не стала спорить.
— Вот уж горе, — запричитала женщина. — Вся деревня ушла под воду. Неспроста озеро названо Чёрным, говорят, что не первое селение слизывает оно с земли своим поганым языком. Так ты сирота?
Я подтвердила и это.
— Эй, Вòнка, надо помочь девушке. Возьмём её до Города.
Вòнка засопел, с сомнением оглядывая мою подозрительную личность, но не стал спорить. Помочь сироте дело благородное, Сирота — это не бездомная бродяжка, в одиночку путешествующая по пустыне.
— Папа, а где же орлан?
В наш разговор вмешался белокурый юноша, до того момента безмолвно сидевший а краю телеги, свесив вниз длинные, худые ноги.
Вòнка отвесил своему отпрыску крепкий тумак.
— Откуда я знаю, где орлан?! Улетел…
— А я говорю, не было его!
Ещё один тумак явился веским аргументом в пользу папы, и сынок замолчал, обиженно потирая затылок.
Вòнка оказался мужчиной словоохотливым, и всю дорогу я была избавлена от необходимости рассказывать про Чёрное озеро и деревню Онлис — Вòнка сам знал всё об этом предмете. Впрочем, он обо всём был осведомлён лучше всех, а если кто-то сомневался в этом, то кулаки у папаши Вòнки были крепкими.
На закате показались каменные стены Города.
Накрытый подолом длинной юбки Тотошка зашевелился, но я прижала его ладонью и он затих.
— Вот он — Город.
Вòнка произнёс эту фразу так гордо, словно сам выстроил его, любовно возводя по кирпичику каждое здание.
— Восемь тысяч жителей, школа и больница! Вот так-то! Наш правитель Трот, поставил в Городе стадион, там юноши соревнуются в быстроте и силе! Вот так зрелище, скажу я вам!
— Я тоже пойду на соревнование, я очень быстро бегаю! — оживился сын Вòнки.
Его мать посмотрела на него с бесконечной нежностью.
— Ты бегаешь быстрее ветра! Ты непременно победишь…
Я, в свою очередь, тоже заверила юношу, что не сомневаюсь в его победе и выразила уверенность, что родители должны гордиться, воспитав такого сына.
Вòнка довольно улыбался, поглаживая пегую бороду.
— Ну-ну, ты славная девушка, хоть и бродишь одна по степи. Ну, да, надеюсь, это не твоя вина…
Телега остановилась.
— Мы живём в деревне, в стороне от Города, — пояснила мне женщина. — Городские стены близко, ты дойдёшь одна, а нам пора домой.
Я поблагодарила за оказанную мне помощь и спрыгнула на землю.
Телега со скрипом покатила прочь.
Расстояния в степи обманчивы, в этом я уже успела убедиться. Кажется, что вот эта скала неподалёку, вот эта крепостная стена совсем рядом, но придётся пройти немало миль, прежде чем желанная цель окажется прямо перед тобой.
Когда я постучала в закрытые ворота, было совсем темно и тяжёлую дверь из почерневшего от времени дерева освещали только далёкие звёзды и красноватый блеск Тотошкиных глаз.
— Кого чёрт принёс в эту пору?!
Зычный, заспанный голос отозвался на мой негромкий стук.
— Пустите, пожалуйста. Мне надо переночевать.
— Переночевать?!
За стеной раздались возня и хохот.
— Ты куда пришла, бродяжка? В ночлежку?! Это — Город! Что тебе понадобилось в Городе ночью? Грабить лавки честных торговцев?
Я растерялась. Мне никогда не приходилось стучаться, чтобы войти в город. Даже не знаю, как это делается, что сказать при этом и как объяснить — что мне нужно в Городе?
— Я ищу работу! — нашлась я.
— Ночью?!
Хохот за стеной стал громче.
— Впусти её Эрр, похоже, девчонка из весёлых, обеспечим её работой на ночь!
Тварь у моих ног тихо фыркнула, и я спрятала её, укутав полами безрукавки.
Тяжёлая дверь распахнулась. Несколько крепких рук втянули меня внутрь, протащили по каменным плитам и толкнули в низкую комнату, насквозь пропахшую крепким мужским потом.
На столе стояла лампа. Если бы её причудливо изогнутые стеклянные стенки были чище, то свет в комнате был бы довольно ярким, но и без того я могла разглядеть низкий, заставленный кружками стол, топчаны в два яруса и троих молодых мужчин, гнусно ухмыляющихся мне в лицо.
— Привет, красавица, говоришь, ищешь работу? Сколько же стоят твои услуги?
— Побойся бога, Эрр, красотка осчастливит нас даром! Ведь ей нужны рекомендательные письма для будущих клиентов!
Стражники весело заржали, а один из них, что постарше испуганно прижал палец к губам.
— Потише, дурачьё! Сейчас притащится старый Мал…
Его предупреждение запоздало.
Дверь отворилась и на пороге, подозрительно дёргая носом, возникла прямая, как палка фигура седобородого мужчины.
В руке он сжимал обнажённый меч, а его плечи окутывала длинная мантия, подбитая снизу мехом неизвестного зверя.
— Что за балаган?
Голос у старика был хриплый и грозный.
Троица испуганно замерла.
— Нет балагана, уважаемый Мал. Мы впустили бродяжку. Выясняем, откуда она взялась, какого рода, и с какой целью пришла в Город среди ночи.
— Так…
Нос старого Мала с шумом втянул воздух, а стальные глазки-буравчики уставились на меня, пронзая насквозь.
— Кто такая? Почему без сопровождения?! Что…
Голос старого Мала осёкся. Глаза округлились, превращаясь из мелких буравчиков в две большие невыразимо синие плошки. Крепко сжатые волевые губы беспомощно задрожали, как у обиженного младенца.
— Ты!!! Вы?! Госпожа…
Ноги старого солдата подкосились, и он рухнул на колени.
— Пощадите! Не узнал. Стар стал. Слеп.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Я не знала, что и думать. Сначала решила, что старик ломает комедию, подыгрывая своим молодым подчинённым, потом, по вытянутым лицам солдат и по седой голове, склонившейся передо мной, поняла, что шутки кончились.
— Э-э-э… не стоит.
Я похлопала старика по плечу.
— Вставайте. Ни к чему это… эти церемонии.
Старик отчаянно замотал головой, не поднимаясь с колен.
— Да встаньте же!
Старый Мал тяжело поднялся и сурово зыркнул на подчинённых. Теперь на колени рухнули они. Вот напасть!
Я беспомощно опустила руки, и безнадзорный Тотошка змеёй выскользнул из своего укрытия, злобно ощеривая клыкастую пасть.
Его появление произвело на солдат неизгладимое впечатление.
— Спаси и сохрани нас господи!
Крепкие парни, легко разгибающие пальцами подковы, ринулись прочь, завидев наглую безусую морду и огромные красные глаза. Дверь была слишком узка для одновременно бегства троих плечистых парней, и при выходе создалась куча-мала — каждый норовил первым покинуть караульное помещение. Про начальника они позабыли, только один Эрр, мужественно обернулся, покидая комнату, и в отчаянии крикнул:
— Бегите, уважаемый Мал!
Старик покачнулся на ногах, но устоял.
— Я никогда не бежал от нападения.
Его короткая, но внушительная, полная достоинства речь осталась не услышанной. Стражники в панике бежали. Мы остались одни.
— Кто это?
Мал ткнул пальцем в сторону страшно довольной собой твари.
— Тотошка.
Я сгребла Тото со стола и прижала к себе. Он ещё не до конца насладился своим триумфом и возмущённо заорал, но я щёлкнула его пальцем по носу и он затих.
— Значит, вы вернулись…
Старый Мал несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание.
— Ну, вроде того, — осторожно ответила я.
— Я могу доложить королю?